– По моей милости? – опешил Громов.
– А по чьей же еще? Разве не вы посоветовали мне снять босоножки?
– Но… Гм!
– Вот вам и «гм»!
Одержанная победа, пусть даже маленькая, помогла Любе обрести привычную самоуверенность, с которой она обращалась с мужчинами до того, как в ее судьбе произошли драматические перемены.
Так что в гостиницу она прошествовала первой. Некоторые женщины обожают делать вид, что они лишь подчиняются чужой воле. Люба предпочитала обратный вариант. Когда позволяли обстоятельства, она брала инициативу в свои руки или хотя бы делала вид, что дело обстоит именно так.
Одного и того же результата можно достичь за счет абсолютно разных средств. Тот, кто постиг этот универсальный закон, всегда добьется своего тем или иным способом. Главное – точно знать, чего именно ты хочешь.
* * *
Очнувшийся от дремы швейцар встал на шум и не очень трезвой сомнамбулой двинулся навстречу вошедшим. Руки его были расставлены в стороны, но явно не для дружеских объятий. Казалось, он изображает самолет. Штурмовик, идущий на таран.
При виде Громова швейцар совершил не слишком изящный разворот и совершил посадку на прежнее место. Несмотря на напускное равнодушие, вид у него был нахохленный. Вылитый филин после неудачной охоты.
Люба с интересом покосилась на спутника, способного внушать уважение не только отчаянным горцам, но и суровым гостиничным швейцарам. В тесной кабине лифта, где они оказались нос к носу, она старательно смотрела на собственное отражение в зеркале, делая вид, что спутник ее абсолютно не интересует, но все же не удержалась от вопроса:
– Почему от вас пахнет дымом? Вы не только спасаете девушек, но и тушите пожары?
– Загородный пикник, – пояснил Громов с непроницаемым лицом.
– Шашлыки?
– Нет. Просто очень теплая встреча. С огоньком. – Он озорно улыбнулся.
– Понятненько, – сказала Люба, не поверив новому знакомому.
Дежурная по этажу вскинула голову на шум открывшегося лифта и тут же откинула ее обратно на плечо, старательно закрыв глаза.
– Почему они не требуют у вас денег? – удивилась Люба, когда Громов провел ее по длинному коридору и вставил ключ в замочную скважину двери своего номера.
– За что? – удивился он.
– Ну, хотя бы за провод гостей в ночное время.
– Уже утро, – уклонился Громов от прямого ответа. – Без двадцати три. Скоро светать начнет, какая уж тут ночь…
Он изобразил приглашающий жест, предлагая Любе войти в номер первой, что она и сделала. Ее приятно удивил порядок, царивший в комнате. Когда кровать одна на двоих, то пусть она будет аккуратно застеленной, а не развороченной, как после взрыва. Одному мужчине Люба отказала только потому, что его носки были разбросаны как попало. Правда, было ей тогда семнадцать годочков, так что причиной могли быть не только носки. Она уже позабыла детали.
Громов поставил сумку на пол, включил настенное бра и уселся с сигаретой в кресло возле открытого балкона. Половина его лица находилась в тени, поэтому оно смахивало на контрастный снимок без полутонов. Любе понравилось то, что она увидела, но слишком долго задерживать взгляд на новом знакомом она не стала. Заявила, рассматривая обои и потолок:
– Мне нужно принять ванну.
– Конечно. – Громов кивнул. – На здоровье.
Преувеличенно громко топая пятками, Люба проследовала в ванную комнату и заперлась изнутри. По случаю позднего времени из крана шла горячая вода, так что она, сбросив одежду, с наслаждением подставила свое тело упругим струям душа.
Если бы не приходилось держать голову на отлете, чтобы не намочить волосы, она плескалась бы значительно дольше, а так омовение заняло у нее не больше десяти минут. Задумчиво покомкав в руке свои идеально белые трусики, Люба решительно сунула их под воду и простирнула, воспользовавшись крошечным брикетиком гостиничного мыла.
Если этот таинственный Громов, взявшийся ниоткуда, надумает принять перед сном душ, он поймет, что означает деталь женского туалета, вывешенная на просушку на самом видном месте. А вот мужчине, который не посчитает нужным освежиться перед тем, как лечь с женщиной в постель, совсем необязательно знать, что белый флаг был выброшен без боя.
Сознание того, что она отдается воле случая, приятно будоражило и щекотало нервы. Натянув платье на влажное тело, Люба поправила пальцами прическу и немного поколдовала над своим лицом, радуясь тому, что не потеряла косметичку во время недавнего нападения. Это было тем более приятно, что она также сохранила и жизнь. Руки целы – не то, что у Вики после обхаживания железным прутом. Лицо нетронуто, а ведь Лизе до конца дней своих придется ходить с ужасным шрамом от уха до уха. Или, будучи активной лесбиянкой, она со своим воинственным украшением даже приобретет особую привлекательность в глазах подружек?
Вспомнив, как бывшие телохранительницы соприкасались напряженно вытянутыми языками, Люба невольно заспешила, подкрасив глаза не так тщательно, как обычно. Но она ведь не очаровывать кого-то собиралась, а просто спать. Неважно, что на одной кровати с почти незнакомым мужчиной. Ничего не значил и тот факт, что без импровизированной постирушки можно было вполне обойтись. Когда Люба лгала, она в первую очередь обманывала саму себя, вот почему это получалось у нее столь правдоподобно и убедительно. Насквозь фальшивая женщина умеет выглядеть естественней самого искреннего мужчины. Вот и весь секрет маленьких женских побед.
В комнату Люба вернулась той же деловитой походкой, которой уходила. Уселась на стул, развернув колени к стене (не Шерон Стоун какая-нибудь!). Бегло взглянула на своего нового знакомого. Не очень любезно осведомилась:
– Водочкой в одиночку балуетесь? Не могли потерпеть немного?
– Зачем? – удивился Громов, заменив пустой стакан в руке на сигарету. – Мне захотелось выпить, я выпил. Разве я должен спрашивать у кого-то разрешения?
– Ну, положим, я вам, конечно, не жена, – признала Люба, хотя неудовольствия в ее тоне при этом не убавилось. – Однако вы могли предложить выпить даме.
– А дама разве хочет водки?
Люба смутилась:
– Нет… Но существует элементарная вежливость, и…
– Правила хорошего тона? – закончил за Любу Громов.
– Вот именно! – бросила она с вызовом.
– И в соответствии с этими правилами я должен был напоить вас водкой перед сном?
Люба не нашлась что сказать, а Громов, глядя на нее поверх пламени зажигалки, неспешно произнес:
– Когда я укладываю женщину в постель… – Неторопливая затяжка. – …я не хочу давать ей повод думать, что… – Струя ароматного дыма взметнулась к потолку. – …ее споили или каким-то образом перехитрили. Это как в настоящем спорте. Все должно быть честно.
