двумя руками сняла вначале капюшон с головы Игната, потом очки и принялась бесцеремонно разглядывать лицо Игната. Оставшись довольной проведенным осмотром, вынесла свое заключение:
– А что, мне по приколу такие угарные и конопатые. Голубые глаза вообще в тему. Очки при мне не носи, понял?
Игнат взял два бутерброда и стакан кофе.
– Ты тоже ничего себе, – ответил он, потеряв на мгновение контроль над ситуацией и не сумев скрыть позорную плотоядную усмешку. – Сенбернары, спасающие измученных голодом путников, выглядят нынче милее, чем в прежние годы.
– Сравнил со слюнявой собакой, мне прям кринжово стало, – покачала головой девушка. – Ну хоть без наездов, детдомовскую девочку каждый готов обидеть.
– Назови свое имя, спасатель, на случай, если голод вновь настигнет несчастного, – попросил Игнат.
– Зови меня Хромашкой, – ответила она, засмеявшись.
Игнат сказал, что у девушки с ногами вроде все в порядке, никакая она не хромоножка…
– Не хромоножка, а X-Ромашка… Просекаешь? Типа, снаружи ромашка с белыми лепестками – «любит, не любит». А внутри – Икс, неизвестная величина, – объяснила она. – Готов заморочиться, чтоб Икс вычислить, конопатик?
– Хромашка, Икс-Ромашка – забавненько, – хмуро прокомментировал Игнат. – Тебе надо бы с Кентом пообщаться, он у нас ученый малый. Может, сыграешь с ним в Хагги Вагги[85]?
– Не слушай его, Хромашка, – сказал Кент. – Он только от сохи…
Девушка оживилась.
– Тебе по приколу пахать? – спросила она удивленно. – На ком пашешь – на корове или козе?
– Потом расскажу, – ответил Игнат, прихлебывая кофе.
– Потом так потом, – согласилась она. – Пересечемся еще, чмоки!
Студенты разыскали где-то пластиковый столик и стулья, компания устроилась на тротуаре, расставила банки с пивом – все принялись глазеть на гуляющих во славу ВМФ, стараясь воспринимать их веселье как нечто необычное и особенно интересное.
Вновь появилась блондинка Хромашка, подошла и сказала Игнату:
– Ответь, Тоха, на вопросы тест-викторины: хорошо ли ты знаешь Хагги Вагги, Кисси Мисси и Поппи?
– Есть игры и получше, – ответил тот. – Ритуалы черной магии, например…
– Ха-ха, прямо уж и магии, ну ты и зачесываешь, – натужно хохотнула девушка и подсела к ним. – А мой парень натурально заболел, – объяснила она свое второе пришествие, – домой, наверное, свалил.
– Туда ему и дорога, – заметил Игнат.
– Совсем уработался, что ли? – поинтересовалась Хромашка, лучезарно улыбаясь.
– Работаю, если оно того стоит, – ответил он, откинувшись на спинку стула и положив руку на плечо девушки. – Или когда до чего-то рукой подать.
– Наверняка и тогда не надрываешься, – заметила она, вздернув брови. – Что-то не верю я в твои стремные ритуалы, обычный пранк…
– Ты вечером свободна? – спросил Игнат. – Вот тогда и выясним.
Подросток в джинсовом пиджаке, пошатываясь, подошел к ним и обвил рукой шею X-Ромашки, опрокинув по пути пиво Кента.
– Я ору, – воскликнула девушка, – вернулся мой балбесик!
Кент печально смотрел на свою промокшую рубашку.
– Отличный повод помахаться. Начнем, ребята? Неплохо бы врезать джинсовому… – сказал он, обратившись к питерским студентам.
– Этот готов, куда ему махаться? – констатировал Игнат. – Его на травку надо…
Один из студентов предложил на лодке покататься: день ВМФ, погода и все такое… Все согласились.
– Кто-нибудь еще с нами? Ребята, идем к причалу, – объявил Игнат. – Извини, Хромашечка. Встретимся на том углу после шести пи-эм.
Покатавшись вдоль берега, друзья вытащили лодку на песчаный пляж и полезли купаться. Игнат отказался: «Раздеваться и купаться вблизи церкви не буду. Успенский собор прямо на меня смотрит. Получается, будто я креститься собираюсь. Мне ваши христианские традиции уже вот где сидят…»
Вернувшись после прогулки, Игнат застал Х-Ромашку в условленном месте.
– А, ты здесь… Молодец, я думал, испугаешься… Ну что, готова к черным ритуалам? – спросил он.
– Реально крипово будет?
– Это черная месса – с непривычки, может, и жутковато, – ответил Игнат. – Мне, например, нравится.
Они двинулись в сторону кладбища. Поговорили о детдомовской жизни. Игнат уловил в ее голосе незнакомый акцент – белорусский, наверное.
– Скажи: «Хвалится-печалится», – попросил он.
– Хвалицца-печалицца, – произнесла она.
– С тобой все ясно, – сказал Игнат.
Потом он объяснил, что для ритуала неплохо бы собаку поймать.
– Собак здесь, кстати, немало. Вон, видишь, бежит? Ну очень злая, вчера тетку у магазина покусала. Мамка этой собаки, кстати, тоже злющая была. Хочешь, покажу? – Игнат подвел девушку к горке костей за магазином и пнул ногой. – Вот ее мамка. В прошлом году сдохла. Как вцепится в штанину, повиснет и на заднице едет, не отодрать… Та еще сука. Здесь все собаки злые, просто палкой забить не получится. Придется следующий раз фомку взять. А пока обойдемся без жертвоприношений.
Погода заметно испортилась, нахмарилось, стало понятно, что дождя не избежать. Игнат предложил идти быстрее, до птицефабрики уже недалеко.
Вот они на месте, осмотрели «храм». «Экскурсовод», он же «мастер», он же «жрец», объяснил новоявленной жрице, что исполнить Черную Мессу в полном объеме у них теперь не получится – должны быть обнаженные Жрец Алтаря и Жрица, Госпожа Земли, Мастер и Паства. Так что как-нибудь в другой раз. Сейчас их двое, они и будут жрецом и жрицей.
Раздеваться не стали. Зажгли свечи, лампаду, Игнат пустил на мобильнике саундтрек из фильма «Черная месса», встал в центре круга, хлопнул в ладоши и, сделав рукой знак перевернутой пентаграммы, торжественно произнес:
– Я буду спускаться до алтарей в аду. К Сатане, жизни дарителю (подателю).
Потом читался «вход» продолжительностью около сорока минут, за которым следовало восхваление Сатаны.
– Повторяй за мною, юная жрица:
Отец наш, сущий на небесах,
Да святится имя твое на небесах,
Как это есть на земле.
Дай нам этот день нашего экстаза
И предай нас Злу и Искушению…
Девушка не ожидала увидеть сатанинскую мессу – настоящую, ненастоящую, откуда ей знать об этом? Не только увидеть, но и участвовать. Когда свечи прогорели, наступил момент принесения жертвы. В жертву обычно назначается голубь, баран, петух, собака или кошка. Животное убивают одним ударом, после чего жертва отдается на «всесожжение». Кровь должна быть, без этого никак – но в этот раз Игнат с неофиткой не успели подготовиться. Он решительно вытащил острый, как бритва, сапожный нож, надрезал вначале свое запястье, потом запястье ошарашенной девушки; оба слили по несколько капель крови в чашу, разбавили водой и пили в целях «магического единения с эгрегором природы». Остатками жидкости из чаши окропили «священные пентаграммы». После этого Игнат произвел посвящение неофитки, которой пришлось читать отречение от христианства. Завершили ритуал, прослушав сатанистский гимн Domini.
Теперь она тоже жрица братства Сатаны. Потеря крови – маленькое жертвоприношение! В следующий раз это будет животное – кто знает, а
