меня из моих мыслей. Когда поворачиваюсь и вижу Кэти, заглядывающую в приоткрытую дверь, реальность обрушивается на меня.
Эшли ушла.
Когда ей дали выбор открыться мне или уйти, она предпочла уйти. И я должен принять это. Должен уважать это.
Не так ли?
— Пастор Лэнгли. — Взгляд Кэти бегает по комнате, как будто она ищет Эшли. — К вам пришел мистер Гантри.
Как раз вовремя.
Я поворачиваюсь обратно к дивану, где была Эшли, когда я вошел, ее глаза остекленели от того, что я предполагаю, было алкоголем, судя по вкусу на ее губах. Как она может так расстраиваться из-за того, что выбрала сама?
— Я сейчас буду. — Я не слышу, как закрывается дверь, поэтому оборачиваюсь и вижу, что Кэти вошла в мой кабинет. — Есть что-то еще?
Она складывает руки вместе.
— Ненавижу быть навязчивой в этом вопросе, но я собираюсь настоятельно призвать вас избавиться от Эшли Кендрик. Она появилась сегодня утром в состоянии алкогольного опьянения.
Я киваю.
— Тебе больше не нужно беспокоиться о мисс Кендрик. Мы ее больше не увидим. — Мысль о ее отсутствии заставляет пустую дыру в моей груди пульсировать.
— Думаю, что это к лучшему. — Кэти, похоже, слишком обрадовалась уходу Эшли.
Если бы только я чувствовал то же самое. Вместо этого я ломаю голову над миллионом способов, которыми мог бы отреагировать на ее скрытность, кроме как оттолкнуть ее.
Чувствуя, что Кэти не планирует уходить в ближайшее время, я хватаю свои записи проповеди и поворачиваюсь, чтобы уйти. Дверь за ней закрыта. Когда она это сделала? Мне все равно, и у меня нет времени расспрашивать ее. Я хватаюсь за ручку, и Кэти хватает меня за запястье.
— Подожди. — Ее голос звучит по-другому, легче, мягче.
Я убираю руку от двери, и она отпускает меня, но теперь нас разделяет всего один фут.
— Я не могу быть с тобой за закрытой дверью, Кэти. — Я снова тянусь к ручке, и она встает у меня на пути.
— Но ты был с Эшли. — Она наклоняет голову, прищуривая глаза. — Почему?
Она спрашивает меня прямо, потому что знает, что я не буду лгать.
Я расправляю плечи.
— Потому что я был вовлечен в романтические отношения с ней.
Выражение ее лица мрачнеет.
— У тебя были физические, романтические отношения с одним из наших волонтеров?
Я вижу ее насквозь.
— Да. Если извинишь меня, у меня встреча с мистером Гантри.
Я почти задеваю ее бедро по пути к дверной ручке, и она отпрыгивает в сторону, прежде чем дверь ударит ее. Гантри стоит у стола Донны, его взгляд скользит от меня к Кэти, когда мы выходим из моего кабинета через ранее закрытую дверь.
— Спасибо, что пришли так быстро, — говорю я.
Он пожимает мне руку.
— Вы сказали, что это срочно.
— Ты собираешься рассказать ему о своих неподобающих отношениях с одним из наших волонтеров? — говорит Кэти, ее голос дрожит от гнева.
Я останавливаюсь как вкопанный, отказываясь поворачиваться и смотреть на нее.
— Да. А также об обвинении в нападении и избиении.
Рот мистера Гантри приоткрывается.
Кэти подходит ближе, в поле зрения появляется ее напряженное выражение лица.
— Я ухожу с поста пастора Церкви Благодати…
— Не могу поверить, что ты это сделал! — Лицо Кэти из розового становится красным. — Какой мужчина откажется от Бога ради своего брата-язычника и безнравственной женщины?
— Мисс Уотсон, — бормочет Гантри, — достаточно.
Фамильярность в его голосе заставляет меня задуматься.
— Кэти?
Она вздрагивает при звуке своего имени.
— Это была ты. Ты подала жалобу в НОЭЕ. — Предательство скручивает мои внутренности. — Почему?
— Я не хотела терять тебя… церковь, я не хотела, чтобы церковь потеряла тебя. — Она потирает шею. — Ты ускользал от меня последний год с тех пор, как твой брат снова появился в твоей жизни, и я не хотела смотреть, как ты отказываешься от своего служения ради кого-то вроде него.
Провожу рукой по волосам и вздыхаю.
— Вау. Ты уволена. Собирай свои вещи и убирайся.
— Но… но…
— Сейчас, мисс Уотсон.
Пока она стоит там, заикаясь, я смотрю на мистера Гантри, который на самом деле выглядит немного смущенным из-за Кэти.
— Я ухожу, прямо сейчас, — говорю я.
Он, кажется, собирается с силами и говорит:
— Я бы сказал, что это само собой разумеющееся.
— Отлично. Надеюсь, у вас есть что-нибудь приготовленное для проповеди, потому что через сорок пять минут прихожане будут ожидать ее. — Я иду к двери, но останавливаюсь и поворачиваюсь, прежде чем выйти в коридор. — О, и мистер Гантри, никогда не заставляйте человека выбирать между людьми, которых он любит, и церковью. Рано или поздно, это лишит вас работы. В конце концов, если есть выбор, церковь всегда проиграет.
ГЛАВА 28
Две недели спустя
ЭШЛИ
— Если мы еще немного постоим здесь, держась друг за друга, то желтая пресса сообщит, что ты сменила ориентацию. — Независимо от своих слов, я крепче обнимаю Бетани, кладу голову ей на плечо, а она кладет свою на мое.
— Мне все равно. Еще минутку.
Я стою, заключенная в объятия своей лучшей подруги, у открытой дверцы своей машины, пока нас согревает южнокалифорнийское солнце. Делаю глубокий вдох, вдыхая полусладкий осенний воздух Калабасаса, и чувствую, как уходит немного больше грусти, которую я носила с собой.
— Как прошла твоя поездка?
— Довольно хорошо. Компанию мне составили Адель, Аланис и Эми Уайнхаус. — Триада после расставания.
— Звучит удручающе. — Она вздыхает.
Так и было.
— Ты уверена, что Джесси не против, если я останусь?
Бетани отпускает меня, но только настолько, чтобы отстраниться и посмотреть в мои глаза.
— Конечно. У нас достаточно места, и он даже освободил место для твоей машины в гараже. Он счастлив, что мне будет с кем пообщаться, пока он записывается. Давай возьмем твои сумки.
Хватаю свою сумочку, и мы идем к багажнику, чтобы взять два чемодана, которые я привезла с собой. По сути это все немногое, что у меня есть, то что я не оставила новому соседу по комнате Сторми. У нее не было проблем с тем, чтобы уговорить какого-то парня переехать к ней. Я заплатила свою часть арендной платы две недели назад, так что он будет жить там бесплатно в течение месяца.
Мы катим мои чемоданы по подъездной дорожке к огромному гаражу, заполненному машинами и мотоциклами. Как только подходим к двери, ведущей в прихожую, меня обдает ароматом цитрусовых и морепродуктов.
— Шеф-повар Рене готовит обед. Надеюсь, ты проголодалась.
Я пытаюсь поднять челюсть с пола, когда мы проходим через огромную кухню к чертовски горячему парню, одетому во
