словно это была морская вода. Только хуже, потому что он словно выедал меня изнутри.
Все тело сотрясал кашель. Я едва пришла в сознание и уже опять почти его теряла, перекатившись на четвереньки и содрогаясь в конвульсиях. Из глаз капали слезы, желудок болел, в глазах помутилось настолько, что я больше услышала, чем увидела, как на землю проливается струйка рвоты. Я пыталась проморгаться, но тщетно.
Я подняла голову.
Неудивительно, что мне приснилась та ночь, потому что эта выглядела точно такой же. Неясное извивающееся движение сплошной леденящей темени.
Меня окружали деревья – высокие, редкие и чахлые, только у самых верхушек росло несколько длинных ветвей с тонкими, как иглы, концами. Земля под ладонями была жесткой, песчаной. Повсюду валялись камни. Все это – пыль, камни, деревья – казалось черным; очерченные лунным светом контуры накладывались на оттенки темно-пепельного. От земли поднимались столбики дыма, горячие и жгучие. Когда порывом ветра один такой столбик отнесло в меня, я вскрикнула от боли и отпрянула. Кожу обожгло, будто кислотой.
Я схватила мечи и держала их наготове. В лесу что-то зашевелилось – слишком далеко, было не разобрать, но звук не оставлял сомнений. Хриплое, тяжелое дыхание и пронзительные крики. И тошнотворный звук разрываемой плоти.
Сознание путалось то ли от дыма, то ли от той неизвестной магии, которая принесла нас сюда. Но я заставила себя сквозь туман в голове попытаться собрать в кучу происходящее.
Это испытание Полумесяца. Наверняка. Мы были не в амфитеатре – даже не в Сивринаже, по крайней мере не в тех его частях, где я бывала, – но по времени все сходилось, и испытание Полумесяца часто было совершенно не похоже ни на что.
Но цель?
Шаги. Я обернулась, и тут же в меня что-то врезалось, повалив обратно на камни. Я не смогла разобрать лица нападавшего – вокруг было темно, размыто, из земли пыхал дым, каждой струей надувая мне доспехи. Я лихорадочно замахала мечами, разя плоть.
Обычно яда хватало, чтобы по крайней мере их замедлить, но мой противник был, кажется, совершенно невосприимчив к боли. Жажда крови? Если так, то я такой сильной еще не видела – чтобы он настолько не ощущал собственного тела.
Я со всей силы вонзила меч в бок нападавшему, и от этого мой противник наконец пошатнулся. Он споткнулся, упал на землю, словно разом сказались все полученные раны, и я прижала его сверху.
Он был еще жив. И скоро должен был очнуться. Я проткнула ему грудь и, пока доделывала дело, с трудом уворачивалась от рук и ног, которыми он размахивал во все стороны. Так изголодавшийся волк делает последний в жизни рывок. Они действительно превращались в животных, когда дела шли настолько плохо.
Я с чавкающим звуком выдернула меч из тела, как раз когда ко мне покатилась волна того ядовитого дыма. Пришлось отскочить, оставив ему на съедение труп.
Надо сообразить, где я. Надо…
Сзади что-то захрустело по сухим сучьям. Я развернулась. Глаза пытались ощупать темноту. Я видела только какие-то силуэты в отдалении. Вампиры, схватка. И кто-то на четырех ногах. Демоны? Меня так хорошо натренировали всегда ожидать худшего, что ум немедленно начал представлять себе возможные опасности. Когда я подкралась ближе и поняла, что это не хищники, а добыча – олень, бьющийся в руках полутемных фигур вампиров, – я почувствовала облегчение.
Хорошо. Олени – это великолепно. Идеальная пища, чтобы отвлечь голодающих вампиров. Голодовка продлилась так долго, что у них не было иного выбора, как наброситься на любую кровь, которую они почувствуют. И я была рада, что эти унюхали оленя первым.
Надо было выбираться отсюда, и побыстрее. Потом, когда я окажусь одна, можно будет сообразить, какова моя цель, найти Райна и…
Я остановила себя, сдержав приступ острой тоски. Имя Райна пролетело в голове без моего разрешения. Но мы расстались. Испытание Полулуния закончилось. Я, конечно, не буду искать повода с ним сразиться, но…
Я еще не ушла с опушки, когда позади раздался омерзительный звук. Урчащий стон – жуткая, противоестественная смесь животного и вампирского.
Быстро нырнув в подлесок, я стала разглядывать этих существ издали.
Глаза привыкли к темноте, да еще и луна вновь показалась из-за мутного облачка. Холодный свет окрасил финал кровавой сцены. Два вампира присели на корточки между острыми камнями, а перед ними лежал уже освежеванный труп оленя. Один из них пытался встать, но никак не мог – руки и ноги сокращались сильными спазмами. Второй пробовал дотянуться до спутника и тоже не мог, словно не слушались мышцы.
Первый, двигаясь странно и нетвердо, наскочил на второго. Ночь прорезали звериные крики.
Я отпрянула.
Это… это был не голод. Жажда крови делала вампиров нечистоплотными, но не превращала в безмозглых зверей. Эти выглядели так, словно уже не контролировали свое тело.
Два вампира выли, разрывая друг друга на части. Потерявшие рассудок, бесчувственные, озверевшие. Они шли друг на друга не как воины, а как животные, забыв о валявшейся у их ног туше оленя…
Туша оленя.
Вдруг одним щелчком все встало на место. Я в ужасе огляделась. Обвела взглядом лес, источавший смерть, но при этом странным образом изобилующий легкой, беспомощной добычей.
Отравленной, заранее пойманной добычей.
Ниаксия морила их голодом, а теперь преподносила смертоносные подарки, от которых у них не будет воли отказаться.
Райн!
Из головы исчезло все, кроме его имени. Все, что я себе говорила, любая ложь, за которой я скрывала свою тревогу, улетучилась.
Я больше не размышляла. Я просто побежала.
Отыскать вампиров было нетрудно. Нас рассыпали по всему лесу, но они вели себя громко – жажда крови сделала их неосторожными, а яд, который содержался в животных, превратил их во что-то еще более страшное.
Я нашла Райна неподалеку от опушки и сразу его узнала, даже в темноте, даже на таком расстоянии. Я настолько хорошо изучила его очертания, что каждый изгиб был для меня привычен, как родной язык.
Но в этом столь знакомом облике сейчас появилось что-то чужое. То, как Райн двигался, не напоминало уверенную походку мужчины, который делил со мной жилище. Движения были резкие, бесконтрольные. По-прежнему изящные – и это было единственное, что заставило меня выдохнуть с облегчением, поскольку они не были болезненные, развинченные, безумные, а напоминали движения хищника, выпущенного из клетки.
У него были развернуты крылья. Рядом с поваленным деревом лежало обмякшее тело – тенерожденный, которого Райн, видимо, только что закончил убивать. Теперь Райн летал между деревьями и обломками камней, выискивая добычу.
