руки, нежно прижав к себе.
– Ну мы все же не настолько близки, – прошептал ему в ухо двойной голос и охотник отстранился от девочки, будто его ударило стрейн-разрядом.
– Ты… – процедил Бладхаунд, бессильно сжимая и разжимая пальцы на рукоятках кам. – Выродок…
– Да называй как хочешь, – Эссенциал пожал плечиками Лары. – А вообще, ты не вправе на меня злиться, потому что аварию я не планировал. И Клинику, и эксперименты с твоей дочерью – это все Орион-17.
– Лжешь, – процедил Марк, понимая, что не в силах навредить тенебрису, пока тот занимает тело его дочери.
– Ну вот опять, – Эссенциал всплеснул детскими ручками. – Когда я тебя обманывал, а? Вот именно! Ты просто должен был выиграть турнир и возможно – возможно! – победил бы Лоубрингера, чтобы добиться абсолютной синхронизации с охотником и стать моим карающим мечом, – Лара пожевала губами и сплюнула на пол. Черная слюна задымилась. – Но эта авария и твое безумие… сначала я думал, что потерял тебя, но потом… Знаешь, похоже именно безумие позволило тебе не просто слиться с охотником, но поглотить его, растворить личность искусственного убийцы в своем человеческом сознании. Ведь задумывалось как раз наоборот!
Марк молчал, не в силах придумать, что делать дальше. Он не был уверен, что сумеет победить тенебриса, но обязательно попробовал бы, будь у демона другая оболочка.
– А им, Ориону-17 я имею ввиду, ты должен быть благодарен, – тенебрис начал расхаживать вокруг ложемента, делая осторожные мягкие шаги, будто раньше никогда не ходил. – Ведь они спасли твою дочь, хотя ваши обычные медики не смогли бы этого сделать, не тот уровень технологий. А то, что потом они решили использовать ее в своих целях, разглядев уникальный потенциал ее ДНК… ну, их сложно винить. Уж точно не мне!
И снова двойной смех разнесся по лаборатории. Охотнику показалось, что со стороны пролома в стене доносится отдаленный вой сирен, и он наклонил голову, меняя угол вхождения звуковых волн в ушную раковину.
– Верно, верно, – покивал тенебрис. – За тобой уже идут. И кстати, – он вновь оказался рядом с Марком, причем парень не заметил, как темный лорд переместился в пространстве. – Спасибо за помощь! – Эссенциал с кривой ухмылкой кивнул на труп «ежа». – Похоже, в Орионе знают обо мне и подготовили сюрприз на случай, если бы двери, которые они так упорно пытались открыть, распахнулись бы в вашу сторону.
Марк подумал, что в свои опасениях орионовцы оказались удивительно прозорливы, а Лара тем временем подошла к трупу мутанта и пнула его тонкой ножкой. Труп отлетел к противоположной стене, будто в него на всем ходу врезался грузовой лайтер.
– Не то, чтобы они представляли для меня опасность, но… – протянул тенебрис. – Я не люблю марать руки! Как ты уже понял.
С этими словами он развернулся на месте и зашагал к пролому в стене, из которого уже абсолютно четко доносились сирены.
– Постой! – окликнул его Марк. – Так что… что теперь?
– Теперь? – девочка остановилась и посмотрела на охотника вполоборота. – Теперь этот мир станет моим! Не сразу, конечно, здесь не все так просто. Да и Орион будет мешаться под ногами. А еще Знающие эти, они ведь и в других городах есть. И все же – это вопрос времени.
Лара отвернулась и продолжила путь к пролому. Марк вскочил, метнулся за ней и впервые встретил существо, не уступавшее ему в реакции. За наносекунду до того, как он настиг свою дочь, та развернулась на сто восемьдесят градусов и уставилась на отца немигающими жемчужно-черными глазами.
– Не приближайся, – прошипел тенебрис. – Иначе твоя дочурка будет страдать так, как не страдала ни одна из твоих жертв, охотник!
– Хорошо! – выпалил Марк, инстинктивно демонстрируя открытые ладони. – Только не трогай ее! И скажи… – он замялся, опустив взгляд и ненавидя себя за то, что не может найти выход из этой ситуации. – Скажи, что теперь делать мне?
– И правда! – Лара хихикнула, притопнув ножкой. – Ты же мое самое верное и самое смертоносное оружие. И мой самый опасный враг! Но по крайней мере в этом теле я себя обезопасил, не так ли? – и он лукаво подмигнул Марку. – А вообще ты свою миссию выполнил и можешь делать, что хочешь. Только не смей идти за мной, иначе… – губы девочки исказила отвратительная улыбка двинутого кровопийцы. – Хотя почему-то я уверен, что мы все равно еще увидимся.
Бладхаунд не заметил удара, но едва маленький кулачок Лары погрузился ему в живот, охотник сложился пополам, на несколько мгновений лишившись всех своих чувств и способности дышать. Когда он с рычанием разогнулся, тенебриса и след простыл. Не отдавая отчета своим действиям и даже не думая о том, что Эссенциал приказал не преследовать его, Марк выскочил из здания через пролом в стене.
Метель улеглась, а сквозь тучи выглянул раскаленный до розовой охры дьявольский глаз, впервые за несколько десятилетий коснувшийся своим взором Пепельных Долин. Охотник осмотрелся.
Пролом, из которого он вышел, полукольцом окружили Стражи – три полных отделения, тридцать шесть человек. Все – закованные в экзоскелеты, с тяжелыми пулеметами и лучевыми винтовками в руках, а у некоторых обнаружились даже плазматреки – новейшая разработка научного отдела Департамента Стражей. Воины стояли подле броневиков военного образца с турелями на крышах, а над ними, выжигая рассеянный в воздухе пепел фотонными отражателями, гудело восемь лайтеров.
Оглядев их, Марк усмехнулся. Стражи ничего не говорили, не выдвигали требований бросить оружие и лечь на землю. А ведь могли с полным правом, потому что огневой мощи здесь хватит на маленькую армию.
– Но на одного охотника будет маловато, – плотоядно улыбнувшись, Бладхаунд откинул капюшон и выхватил из-за пояса камы. В ответ на его движение загудели набирающие энергию плазменные генераторы и синхронно щелкнули пулеметные затворы.
– Я – Марк Свартальв, – он не спеша двинулся на ряды Стражей, с каждым словом повышая голос. – Безумец, беглец, навеки любящий отец и муж, – он видел каждое движение воинов, чувствовал, как зачастили их сердца, как в ответ на гормональные реакции их потовые железы начали выбрасывать феромоновые смеси. – Я – Бладхаунд. Убийца, собирать душ, чемпион темных богов!
Внезапно налетела метель и шквал пламени ушел в пустоту. Выстрелы громыхали еще ровно сто двадцать
