так что не бывало случая, чтобы какой-нибудь кэди обманул человека, давшего ему поручение. Они столь осведомлены, что знают не только всех жителей Эдинбурга, но и каждого иностранца, хотя бы прожил он здесь не более суток, и ни одно дельце, даже самое секретное, не ускользнет от их внимания.
Особенно прославились они своим умением исполнять одну из обязанностей Меркурия, но что касается до меня, то я ни разу не нанимал их для этих дел. Случись у меня такая нужда, мой собственный слуга, Арчи М’Алпин, управится не хуже любого эдинбургского кэди, и я не ошибусь, если скажу, что когда-то он входил в это братство.
Как бы там ни было, но кэди решили дать обед и бал в Лейте и пригласили всю знатную молодежь и всех молодых джентльменов, прибывших на конные состязания. Приглашение свое они сопроводили уверением, что знаменитые леди – жрицы наслаждения – украсят сей праздник своим присутствием. Я получил пригласительную карточку и отправился туда с полудюжиной своих знакомых.
В большой зале были составлены в длинный ряд столы, накрытые скатертью, и здесь расположилось человек восемьдесят гостей – лорды, лэрды и другие джентльмены, куртизанки и кэди, все вместе, вперемежку, как невольники и их господа во время сатурналий в Древнем Риме. Провозглашателем тостов, сидевшим во главе стола, был некий кэди Фрезер, старый сводник, славившийся остроумием и сметливостью, всеми уважаемый и хорошо известный гостям мужского и женского пола, здесь собравшимся. Он заранее заказал обед и вино. Позаботился также и о том, чтобы все его собратья явились в пристойном наряде и чистом белье; сам же он надел в честь праздника парик с тремя косичками. Уверяю вас, пиршество было изысканное и изобильное, приправленное тысячью шуток, которые споспешествовали общему веселью и доброму расположению духа приглашенных на пиршество.
После десерта мистер Фрезер предложил следующие тосты, которые я не берусь объяснять: «За лучшее в христианском мире», «За договор Гиббса», «За благоденствие нищего», «За короля и церковь», «За Великобританию и Ирландию».
Потом, наполнив бокал и повернувшись ко мне, он сказал:
– Мистер Мелфорд, да воцарится согласие между Джоном Булем и его сестрой-замарашкой!
После этого он выбрал одного лорда, долго жившего за границей, и воскликнул:
– Милорд, подымаю бокал за тех знатных особ, которые усвоили добродетель тратить деньги в своей родной стране!
Вслед за этим он обратился к одному члену парламента с такими словами:
– Мистер… конечно, вы не будете возражать, если я возглашу: стыд и позор на голову того шотландца, который продает свою совесть и свой голос!
Третье саркастическое замечание было обращено к человеку, разодетому очень пышно, который, начав с малого, нажил себе состояние игрою. Наполнив бокал и назвав этого человека по имени, Фрезер сказал:
– Многие лета хитрому парню, который ушел в поход с дырявым карманом, а домой вернулся с мешком серебра!
Когда все эти тосты были встречены громкими возгласами одобрения, мистер Фрезер потребовал стаканы вместимостью в пинту и наполнил свой стакан до краев. Потом он встал и, когда все его товарищи последовали его примеру, воскликнул:
– Милорды и джентльмены! Поднимаю эту чашу в благодарность за великую и незаслуженную честь, которую вы оказали сегодня вашим бедным посыльным!
С этими словами все они мигом осушили стаканы, вскочили со стульев, и каждый встал позади кого-нибудь из гостей, восклицая:
– А теперь мы опять кэди вашей милости!
Лорд, которого мистер Фрезер ужалил прежде всех своею сатирой, стал возражать против отказа его от провозглашения тостов. Он сказал, что гости собрались по приглашению кэди, а потому он надеется, что угощение будет на их счет.
– Ничуть не бывало, милорд! – воскликнул Фрезер. – Ни за что на свете не позволю я себе такой дерзости! Я отродясь не обидел ни одного джентльмена и уж, конечно, на старости лет не окажу неуважения такому почтенному собранию.
– Ну, что ж, – сказал его лордство, – вы показали свое остроумие, а потому имеете право сберечь свои деньги. Мне вы дали добрый совет, и я его принимаю с охотой. Раз вы добровольно покинули свое место, я с разрешения любезных гостей займу его и буду почитать себя счастливым, если меня провозгласят «отцом пиршества».
Его тотчас избрали и с бокалами в руках поздравили с новой его ролью.
Бутылки кларета беспрерывно ходили по кругу, покуда стаканы не начали, казалось, плясать на столе, и, может быть, сие и послужило поводом для леди потребовать музыку. Бал начался в другой зале в восемь часов вечера, но уже совсем рассвело, когда я добрался до дому, и, без сомнения, его лордству пришлось уплатить изрядные деньги по счету.
Короче говоря, несколько недель я веду такую разгульную жизнь, что дядюшка начинает беспокоиться о моем здоровье и весьма серьезно утверждает, что всеми своими недугами он обязан излишествам, которым предавался в молодости. Мисс Табита говорит, что как для души моей, так и для тела было бы спасительнее вместо посещения пирушек пойти с мистером Мофатом и с нею послушать проповедь преподобного мистера М’Коркендела.
Клинкер вздыхает и частенько усовещивает меня, умоляя позаботиться о моем драгоценном здоровье, и даже Арчи М’Алпин, когда случается ему быть во хмелю (а это бывает чаще, чем мне бы хотелось), произносит длинные поучения о воздержании и трезвости и рассуждает так мудро и глубокомысленно, что если бы мог я предоставить ему профессорскую кафедру, то охотно отказался бы и от благих его увещаний, и от услуг, ибо учителя надоели мне еще в alma mater.
Однако же я не настолько поглощен веселой жизнью Эдинбурга, чтобы не хватало у меня времени участвовать в поездках, предпринимаемых нашим семейством. Мы не только осмотрели все города и деревни милях в десяти от столицы, но и переправились через Фрит, морской залив шириною в семь миль, который отделяет Лотиан от графства или, как говорят шотландцы, от «королевства Файф». Здесь много больших лодок для перевоза из Лейта в Кингхорн, местечко, находящееся по ту сторону залива.
Три дня назад погрузилось в одну из таких шлюпок все наше семейство, за исключением моей сестры, которая чрезвычайно боится путешествия по воде, почему и была оставлена на попечение миссис Мичелсон. Мы быстро и благополучно добрались до Файфа, где осмотрели много бедных приморских городков, в число которых входит Сент-Эндрьюс – остов некогда славного города. Но гораздо больше понравились нам красивые загородные дома и замки, которых в сей части Шотландии великое множество.
Вчера при хорошей погоде и попутном ветре мы снова сели в лодку, чтобы вернуться в Лент. Но не
