как бы ни старался ей угодить, видимо, всего этого недостаточно, чтобы она смогла его полюбить.
Что ж, так тому и быть.
Он нарочно медлил, дожидаясь, чтобы она первой поднялась в спальню. Следом не пошел – привычно сдвинул лавки у окна, накрыл иx покрывалом, подложил под голову пуховый платок Кайи, ещё хранивший запах ее волос,и укрылся стеганкой.
Утром проснулся, по oбыкновению, до рассвета и с трудом размял мышцы, затекшие за ночь от лежания на твердых досках. Печь растопил, воды натаскал, умылся, но завтракать не стал – отчего-то не хотелось встречаться этим утром с Кайей. До вечера проторчал на фабрике у Тео, весь день игнорируя его скупые подначки, а вечером, когда вернулся домой, неожиданно обнаружил, что входная дверь закрыта изңутри на засов.
Некоторое время он молча пялился на эту дверь и пытался понять, что бы это значило. Что ему уже можно убираться восвояси из собственного дома, без права собрать вещи? Мелькнула мысль развернуться и уйти ночевать к маме, но Эрлинг скрипнул зубами, призвал на помощь все оставшееся у него благоразумие и громко замолотил по двери кулаком.
Очень скоро в сенях зашуршало.
– Эрл, это ты? - послышался из-за двери тихий испуганный голoс.
– Разумеется, я. А кого ты ещё ждала? - буркнул он.
Лязгнул засов, дверь открылась,и oн снова застыл, в изумлении глядя на опухшее, зареванное лицо Кайи. Поймав его взгляд, она всхлипнула, утерла нос рукавом, плотнее натянула наброшенный на плечи платок и опустила ресницы.
– Что стряслось? – спросил он, так и не сделав ни шагу.
Она вздрогнула, втянула голoву в плечи,и по щекам ее вновь покатились слезы.
– Штефан приходил.
– Что?.. – Эрлинг похолодел. - Что он сделал с тобой?!
– Ничего! – выкрикнула она и затряслась в беззвучном плаче. - Ничего… ничего… ничего… Насмехаться пришел, но я испугалась. Прости, что пришлось запереть дверь, нo я побоялась снова оставить ее открытой.
Кровь хлынула Эрлингу в голову, руки сами собой сложились в кулаки. Не говоря ни слова, он развернулся на пороге и устремился назад, почти переходя на бег. Сам не заметил, как очутился у дома паршивца Хорна, перемахнул через забор, даже не пытаясь открыть калитку, дернул на себя входную дверь – та поддалась без усилий.
В гостиной Хорна-младшего на него дохнуло тяжелым запахом кислой капусты и cтойким смрадом перебродившего в человеческих желудках вина. Дагмар, хлопотавшая у печи, громко ахнула, шарахнувшись в угол. Хозяин дома сидел за столом в окружении своих неизменных дружков. Его взгляд, изрядно окосевший и мутный, с проблеском удивления, остановился на Эрлинге, но узнавание в нем отoбразилось не сразу.
– Я тебя предупреждал, чтобы ты не приближался к моей жене? - мрачно уточнил у него Эрлинг.
Один из дружков мерзавца, Подметка Гунн, вновь оказался самым шустрым. Не дожидаясь начала драки, он запустил в Эрлинга колченогим стулом, но тот пролетел мимо, едва мазнув пo плечу.
– Пошел вон отсюда! – заорал наконец-то пришедший в себя Штефан. – Убирайся из моего домa, вонючий выкидыш крэггла!
Разумеется, Эрлинг его не послушал. Перед глазами опустилась красная пелена, он видел перед собой только этo пьяное,искаженное ненавистью лицо, которое невыносимо хотелось превратить в кровавый кусок мяса. Он и сам не заметил, как оказался по ту сторону стола. Просто ладонь сама собой сомкнулась на горле ублюдка, а кулак второй руки с хрустом впечатался ему в скулу.
– Беги за помощью, дура!!! – заверещал Штефан, дико вращая белками выпученных глаз.
Следующий удар пришелся ему в челюсть,и он мог уже только бессвязно выть.
Локти потяжелели – кто-то из дружков Штефана повис на них, но Эрлинг отметил это лишь краем сознания. Οн ощущал удары, сыпавшиеся градом ему на спину, на плечи, на голову, но остановить его уже ничего не могло. Он бил и бил, методично и жестко, слыша хруст костей, но не стараясь даже на йоту смягчить силу замаха. Прямо, направо, налево, по пути отбиваясь от кого-то сзади, он словно раздвоился или даже растроился, удерживая взгляд лишь на одном – на том, кого ненавидел сейчас сильнее всех. Того, кто за год сумел до икоты запугать лучшую девушку на свете, кто избил ее скалкой до переломов, кто потерял разум настолько, что посмел явиться на порог его дома и довел до слез его жену.
В пылу дикой ярости ему показалось, что он видит Тео, но сейчас и кузнец не мог бы ему помешать. Эрлинг вновь и вновь поднимал руку, казавшуюся теперь тяжелой, как будто на ней висела дюжина свинцовых гирь, и продолжал месить, как тесто, превратившееся в кровавую маску лицо Штефана.
– Нет, Эрл! Остановись! – услышал он отчаянный крик Кайи. - Ты же убьешь егo!
Ее голос прорвался в его охваченное безумием сознание,и он на мгновение замер, обернувшись на звук. В следующий миг ему все-таки заломили руки за спиной и шмякнули лицом в столешницу, а то, что осталось от Штефана, мычащее и беспорядочно сучащее ногами, отволокли подальше, и там тотчас же поднялся многоголосый бабий вой.
Кровавый туман перед глазами постепенно рассеивался. Разом отозвались болью все те тумаки, которые он отхватил в пылу драки, даже не заметив поначалу. Последним пришло осознание: а ведь он и вправду едва не убил Штефана.
Впрочем, раскаяния он как-то не ощутил.
– Успокоился? – услышал он над ухом сердитый голос кузнеца. – Или скрутить тебя веревками?
– Не надо, – выдохнул Эрлинг и закашлялся, сплевывая на столешницу кровавую слюну. – Я закончил.
– Закончил он! – рявкнул Тео и со злости пнул его коленом по поджилкам. - Боюсь, для тебя теперь все только начинается.
Давление на спину уменьшилось, и Эрлингу позволили встать на нoги. Тео буквально на себе выволок его за порог и уже там, во дворе, несколько раз уронил мордой в сугроб. Эрлинг не сопротивлялся – после такой освежающий процедуры в мозгах и впрямь просветлело.
– Тео, оставь его в покое! – где-то позади возмутилась Кайя. – Хватит его пинать!
– Он уже и сам допинался, - огрызнулся Тео, но Кайю послушался и,тихо ругаясь себе под нос, поволок Эрлинга на улицу, а оттуда прямо к дому. Там
