живешь? – поинтересовался Мур, разглядывая мой новый дом.
– Да, с отцом. Я вас познакомлю. Заходи как-нибудь в гости.
– Хорошо, зайду, – глядя мне в глаза, пообещал парень. – Ладно, мне пора. Рад был познакомиться.
– Взаимно, – улыбнулся я, подумав, что впервые за долгое время у меня появился тот, с кем я могу поговорить открыто, тот, кто не боится моего странного поведения. Я протянул парню руку.
И вдруг прежде доброе отношение ко мне резко сменилось страхом в глазах моего нового знакомого. Он не только не протянул руку мне в ответ, но даже отстранился. Прошла секунда, две… Он по-прежнему не спешил вытаскивать руки из карманов плаща. Правда, страх в его глазах, к моему счастью, все же пропал, и теперь Мур просто оценивающе смотрел на меня сверху вниз, будто видел в первый раз. Неловкое молчание затягивалось. И лишь за миг до того, как я опустил руку, наши ладони наконец соприкоснулись.
– Да, увидимся, Джонатан, – с внезапной улыбкой обратился он ко мне по имени и тут же поспешил сесть обратно в машину.
Я ничего не ответил. Так и остался стоять на улице под проливным дождем, глядя вслед удаляющемуся «Форду», и как только он скрылся из вида, я с удивлением посмотрел на собственную ладонь. Странно, но на ней остался легкий ожог. Вот уж действительно горячий парень этот Мур.
Горячий, как раскаленный песок пустыни в самый жаркий день. Его глаза серые, как пепел, как погасшее пламя костра, согревающего ледяной ночью. Пламя, что охватывает все тело этого юноши, заставляя гореть огнем. Жар охватывает его глаза, изменяя их цвет на золотой, воспламеняются и волосы, они пляшут, словно настоящие языки пламени, раздуваемые на ветру. Он и огонь едины, он и есть сама стихия, он…
– Помоги мне, человек, и я спасу нас обоих, дай мне силу свою! – кричит раненый золотоволосый юноша.
– Что я должен делать? – без колебаний спрашиваю я, действительно желая помочь этому существу из волшебных сказок.
– Окрась исцеляющий камень своей кровью и брось мне! Ну же! Скор…
– Тьма! Опять! – выругался я вслух.
Что я видел? Да… Точно. Тот Натан собирался спасти какого-то парня. Но почему я не могу вспомнить его лицо? Только волосы и глаза цвета самого настоящего золотого слитка. Одно радует – я действительно смог вовремя остановиться. Нечего стоять посреди тротуара столбом с закрытыми глазами. Того и гляди прохожие решат, что я взываю к космосу, и вызовут психиатрическую помощь. Надо идти домой, пока я вновь не потерял себя.
Стоило мне ступить на вымощенную камнями дорожку, ведущую к нашему крыльцу, как я заметил, что дождь наконец-то прекратился. Я обернулся и увидел, как всю липовую аллею постепенно окрашивает яркое оранжевое сияние. Небо же над моей головой стало напоминать барханы далеких пустынь. Я улыбнулся.
Любуясь увиденной картиной, я простоял около минуты, а затем все же сунул руку в карман, чтобы достать ключи от дома. И вдруг нащупал визитку, которую мне дал Мур. А ведь я даже не прочитал, что на ней написано!
«Компания “Огонь и Когти”» – вот что, кроме номера телефона, было написано на визитке.
– А я-то надеялся, что здесь будет фамилия этого Мура, ну и его должность хотя бы, но нет. И что еще за огонь и когти? Чем он вообще занимается? Шоу фейерверков с танцами девушек, одетых в костюмы когтистых кошек? – разочарованно произнес я вслух.
Убрав визитку, я достал ключи, но в дом так и не вошел. К моему большому удивлению, дорогу мне преградили, нагло разлегшись на коврике прямо перед входной дверью. Стоило мне обратить внимание на рыжее пушистое создание, как оно сразу встало, сладко потянулось, показывая всю свою красоту, зевнуло и уселось, как египетский сфинкс, глядя мне прямо в глаза.
– Ну, привет, – поздоровался я, присев на корточки.
– Мяу! – громко отозвалось мохнатое чудо, дернув черным ушком и длинными усами. Протянуло мне лапу с белым сапожком и просящим движением несколько раз легонько ударило меня по ноге.
– Ты, наверно, голодная, – я сразу понял, что это девочка. Ведь, насколько я знал, трехцветными бывают только кошки, а не коты.
– Мяу! – ответила она мне.
– Тогда подожди меня здесь, я вынесу тебе молока.
Рыжая красавица сразу поднялась на лапы и завертелась у меня в ногах. Видимо, я правильно угадал ее желание. Но стоило мне приоткрыть дверь, как это милое создание не показалось мне таким уж и милым. Кошка, нагло проскочив у меня между ног, забежала в дом с такой скоростью, что я еле успел проследить, куда она побежала. Мы встретились на кухне: она сидела на высоком барном стуле и в упор смотрела на меня, будто все было в порядке вещей.
– Ну, знаешь ли!
Кошка молчала.
– Нет, я не могу тебя оставить.
– Мяу? – тихо мяукнула она.
– Отец не разрешит. Понимаешь, мы только переехали, но можем здесь не задержаться. Не поедешь же ты в Лондон.
– Мяу.
– Я и говорю. Ты здесь ко всему привыкла. Зачем нам забирать тебя отсюда?
– Мяу, – согласилась она.
– Хорошо, что ты это понимаешь, – ответил я, поставил в угол зонт, подошел к холодильнику и открыл дверцу.
– Так, есть кефир, а есть молоко. Чем мне тебя угостить?
– Мя-я-я-у! – прыжок мне на спину был такой силы, что я склонился, едва не ударившись носом о полку холодильника.
– Ты что?! – громко спросил я у наглой морды, повисшей у меня на плече. Я стянул со спины мохнатый теплый комочек и взял на руки. – А если бы я упал?
– Мяу… – грустно промурлыкала кошка и вдруг потянулась лапой к бутылке молока.
– Эх, – вздохнул я. – Могла бы сразу сказать, что не любишь кефир.
Вдруг руки сами собой повисли плетью у меня вдоль туловища. Кошка, испугавшись не меньше моего, ловко сгруппировалась, приземлилась на все четыре лапы и удивленно посмотрела на меня. Я упал на колени, глядя на нее в упор. Изумрудные глаза, не моргая, смотрели прямо в мои, будто чего-то ожидая. Войди сейчас на кухню отец, он увидел бы весьма странную картину: непонятно откуда взявшийся питомец, так еще и без того ненормальный сын стоит на четвереньках, уставившись на рыжую гостью.
– Ты что, меня понимаешь?!
– Мяу! Мяу!
– А, не ты меня, а еще и я тебя, – я резко выдохнул и провел по вспотевшему лицу рукой. – Так, спокойно. Ты хочешь сказать, что я еще и с животными умею разговаривать?
– Мяу, – она кивнула и села, поджав под себя хвост.
– Так, тихо. Все хорошо. Я не сумасшедший. Но кажется, я правда тебя понимаю. А может, это ты особенная, а не
