спустился вниз по лестнице и стремительно зашагал к задней двери.
Вероника бежала за ним, стараясь не отставать. Но, внезапно, Сильваер остановился, и девушка, не ожидая этого, с разбегу врезалась в его широкую спину.
— Поздно… — голос козерога барабанным боем загрохотал в висках.
Девушка отступила, с ужасом глядя на закрытую дверь в конце коридора. Что произошло? Они не успели? Но на заднем дворе еще каких-то полминуты назад ничего не было. Как же так?!
— Возвращайся наверх, Вероника, — Сильваер медленно обернулся через плечо, он говорил спокойно и не считал нужным понижать голос, даже несмотря на присутствие чародея. — Если защита не выдержит, ты знаешь, что должна сделать. Иди наверх… дитя.
— Не пойду! — Козерог предлагает ей сбежать… Зачем? Она ведь и так обречена!
Где-то в самой глубине дома что-то громко и протяжно заскрежетало, а потом прямо над головой раздался резкий хлопок такой силы, что жалобно задребезжали стекла. Тусклая лампочка, висящая над дверью, взорвалась, осыпав неудачливых беглецов градом из мелких осколков и белых искр.
Свет во всем доме мигнул и погас. Пару секунд было слышно только тихое жужжание электромагнитных барьеров. Чародей опомнился первым и, коротко охнув, бросился назад, по затянутому дымом коридору.
Но вместо того, чтобы отступить, девушка зачем-то рванулась вперед, хоть и понимала, что путь уже наверняка отрезан. Она с силой дернула тяжелую железную дверь. Глухая створка была не заперта и с тихим шуршанием распахнулась. В ту же секунду глаза резанул ослепительный свет пламени, а в лицо дохнуло нестерпимым жаром.
Последняя надежда на спасение скрылась за стеной бушующего огня. Крайнего контура не существовало, полыхающая смоляная волна бросилась вперед и, налетев на предпоследний барьер, принялась ожесточенно терзать его. Половина сада горела, черные ветви облетевших деревьев в мгновение ока превратились в огромные факелы. Трава за полупрозрачным заслоном дымилась, медленно съеживалась и вспыхивала, как пергамент. Стена, отделяющая дом от черной жути, от жара спасти не могла.
Вероника отшатнулась от двери и тут же угодила прямо в объятья козерога.
— Я хочу остаться с тобой! — Девушка дрожала всем телом, не от страха, а от ледяного, пронизывающего насквозь ветра. Словно она опять стояла на самом краю пропасти… Откуда он только взялся, ведь рядом с распахнутой настежь дверью было жарко, как в пекле. Если черная жуть не проберется внутрь, они все равно рискуют изжариться заживо!
— Я тебя здесь не брошу! И не проси!
— Знаю, дитя, — Сильваер погладил ее по голове, как испуганного ребенка. — Знаю…
— Раз никто не уходит, прошу вас обоих пройти в гостиную. — Чародей, возникший из-за спины козерога, невозмутимо протиснулся к двери, захлопнул ее и запер на ключ. — Сгорел аварийный генератор. Нам повезло, буквально пару дней назад я собрал еще один. Так, на всякий случай.
Вероника отвернулась, поймав на себе цепкий, изучающий взгляд. Она не сомневалась, Алеистер слышал весь их разговор, но какое это уже имело значение?! Они погибнут все вместе или все вместе выживут…
Козерог обнял девушку за плечи и повел через дымную полутьму. Он устроился перед остывшим камином, усадив Веронику рядом с собой.
— Я попытаюсь снова запустить генератор, а вы оба будьте здесь! — прокричал чародей, исчезая в дыму.
— Может, помочь ему? — тихо спросила девушка, не отрывая взгляда от наполненного непроглядным черно-алым маревом коридора. Невозможно же просто сидеть и чего-то ждать…
— Нет, это его дело, нам нельзя вмешиваться. — Сильваер пододвинул табурет и положил на него ноги.
— Что… что нам теперь делать? — Вероника умоляюще смотрела на козерога. По ее мнению, Сильваеру не стоило слишком уж полагаться на чародея. Если козерог не найдет выхода, его никто не найдет!
— Ждать утра, — невозмутимо проговорил тот, откинувшись на спинку дивана. Он казался таким спокойным, будто творящееся вокруг безумие совершенно его не касалось.
— А если мы не дождемся?! — голос девушки дрогнул и сорвался на шепот.
— Тогда мы точно узнаем, что уже сделали все, что могли. — Козерог откинул голову на подушки и прикрыл глаза. Разговор был окончен, но Веронику это совершенно не успокоило.
В темной, заполненной гарью комнате время тянулось бесконечно. Часы на каминной полке пробили три раза. Девушка вздрогнула и огляделась по сторонам. За окнами полыхало алое зарево. Сильваер, кажется, задремал, а ее голова раскалывалась от боли и перед глазами все плыло и подергивалось. Наверное, они оба успели надышаться дымом…
Хотя все окна были распахнуты настежь, в комнате все равно висела непроницаемо-серая пелена, а от жара раскалившихся внешних стен дома дрожал воздух. Вероника утерла пот со лба и положила голову на плечо козерогу. Она устала дышать этим отвратительным дымом, она устала держать глаза открытыми, она вообще ужасно устала!
Вокруг дома кружился смертельный огненный шторм. Почему ветер так ослаб? Девушка ощущала его холодные злые порывы, когда стояла у распахнутой задней двери, и вдруг все стихло… совсем!
Перед глазами поплыли какие-то черные пятна неопределенной формы, они перекатывались, ползли и сливались между собой, живо напоминая ей хищную черную жижу на улице. Они же угорят в этом дыму!
— Сильваер… вставай! — звук собственного голоса пугал. Девушка старалась говорить громко, но могла только еле слышно шептать. Козерог не отвечал. — Алеистер, где ты?! — Нет ответа.
Почему никто не отзывается?! А может быть, она так и не смогла произнести вслух ни единого слова? Все тело странно отяжелело, стало вялым и непослушным. Вероника понимала, что должна подняться, разбудить козерога, но не могла пошевелить и пальцем. Она прикрыла глаза, но пятна не исчезли, а потом ее голову будто сжали невидимые тиски.
Девушка чувствовала, что скоро потеряет сознание, она как могла глубоко вздохнула и тут же провалилась в темноту, оказавшуюся холодной, ровной и глубокой, словно укрытое штилем море. Вероника смотрела откуда-то сверху и видела только темную и необъятную водную гладь, ни черных полос суши на горизонте, ни единого огонька. Она удивилась, услышав саму себя словно со стороны:
«А что потом? Что с нами происходит после?»
Ей тут же отозвался другой голос, глубокий и спокойный, кажется, он принадлежал козерогу:
«Ты хочешь сказать, после смерти? Кто знает. Мы можем стать светом солнца или звезд, можем летать над облаками подобно ветру или возвратиться обратно и продолжить свой путь новыми и живыми… Кто знает…»
Почему девушке вдруг вспомнился этот старый разговор? Но если бы только у Вероники был выбор, она бы хотела стать ветром! Тогда она бы пригнала с моря дождевые тучи и затушила, сбила пламя, расшвыряла живую тьму, а потом оторвала от этой несчастной земли и сбросила в море. Черная жуть
