наступление с еще большей силой, чем в предыдущие дни. В этот день его центр нанес мощный удар в направлении Ульши-ле-Шато, Фер-ан-Тарденуа, Виль-ан-Тарденуа и, встречая на своем пути только слабые французские части, не способные оспаривать у него пространство и уже сильно потрепанные, быстро продвинулся на фронте в 25–30 км и к вечеру вышел на высоты, командующие над северным берегом Марны между Шато-Тьери и Дорманом.
Его правый фланг также энергично перешел в наступление против района Суассон, но встретил здесь гораздо более стойкое сопротивление. Однако ему все же удалось отбросить оборонявшиеся французские части на запад от Суассона и на плато к югу от этого города.
На левом фланге германцев их атаки были менее сильными, но, благодаря продвижению к Марне в центре, они заставили союзные войска отойти к шоссе Реймс, Виль-ан-Тарденуа.
Таким образом, мы уступили территорию на всем фронте, а так как дивизии, перебрасываемые на помощь 6‑й армии, таяли по мере того, как она бросала их на поле сражения, то эта армия оставалась настолько угрожающе слабой по сравнению с противником, что ген. Петэн спрашивал себя, удастся ли ему достигнуть намеченной цели, т. е. неприкосновенности Марны и сохранения в наших руках Реймскон горы и плато к югу от Суассона.
В полдень 29‑го ввиду продолжения германского наступления он просил меня предоставить в его распоряжение 10‑ю армию и добиться смены Северной армейской группы англичанами и бельгийцами.
Я не мог полностью удовлетворить эту просьбу. Несмотря на мощь наступления, предпринятого к югу от Уазы, противник имел еще достаточно свободных сил[61], чтобы провести другое наступление, в районе Соммы и на севере. В предвидении этой возможности было бы преждевременным выводить 10‑ю армию из британской зоны; однако, оставив входившие в ее состав соединения в том районе, в котором они были расположены, их подтянули поближе к удобным погрузочным платформам.
С другой стороны, я добился от ген. Жиллена, чтобы бельгийская армия, сменив части английского левого фланга, удлинила свой фронт до ближайших подступов к Ипру, чтобы дать возможность создать новые британские резервы. Чтобы облегчить задачу бельгийской армии, английская 2‑я армия должна была предоставить в ее распоряжение некоторое количество батарей, а в случае необходимости оказать ей широкую поддержку своими резервами.
Но я сообщил фельдмаршалу Хейгу, что французская 10‑я армия может оказаться вынужденной покинуть английскую зону, и вместе с тем предупредил его, что в случае, если противник введет все свои свободные силы в дело на французском фронте, мне, может быть, придется призвать на помощь британский общий резерв, только что выделенный фельдмаршалом.
Тем временем, чтобы дать Северной армейской группе необходимые ей дивизии, Петэн вынужден был взять их из резервной группы армий и, несмотря на всю опасность такой меры, приказал ген. Файолю перевести в резерв 7–8 дивизий. Последний мог сделать это, только сняв их со своего фронта и отдав свои собственные резервы, т. е. в итоге ослабив особенно ответственный участок – стык между британскими и французскими армиями. Чтобы по возможности укрепить этот участок, я возложил на фельдмаршала Хейга заботу о подкреплении правого фланга английской 4‑й армии к югу от Соммы и об обеспечении тесной связи с французской 1‑й армией.
Из этого мы видим, насколько напряженной была обстановка и как остро чувствовался недостаток живой силы.
Между тем 30 мая германские атаки продолжались с прежней силой; их главный нажим опять чувствовался в центре, с одной стороны, в направлении на Марну, которой противник достиг на всем фронте от Шато-Тьери до Дормана, с другой – в направлении на Урк и лес Виллер-Котрэ, где французская 6‑я армия довольно далеко подалась назад.
Точно так же к северу от Суассона немцы снова продвинулись вперед и отбросили французов на плато Нуврон.
Только со стороны Реймса положение становилось все более устойчивым ввиду прибытия на фронт французской 5‑й армии, очень облегчившего командованию организацию обороны.
Поле действия противника, казалось, ограничивалось в данное время районом, заключенным между Марной у Дормана и Уазой у Нуайона, но на этом пространстве, на фронте более 100 км, шло ожесточенное сражение. Германское Верховное командование вводило в дело свои резервы. 30 мая было установлено присутствие здесь 6 новых дивизий, прибывших с фронта кронпринца баварского, а авиация, со своей стороны, доносила о движении сильных германских колонн на запад в общем направлении на Париж.
Вот почему Петэн, прочно организовав оборону южного берега Марны, решил сосредоточить все свои усилия именно на этом направлении, и в помощь ему я распорядился немедленно перебросить 10‑ю армию с ее 4 дивизиями из британской зоны в район Марны.
Это перемещение было тем более необходимо, что штаб французского главнокомандующего все время получал многочисленные и точные сведения, заставлявшие ожидать расширения района германского наступления до западного берега Уазы от Нуайона до Мондидье. Германское Верховное командование, несомненно, хотело во что бы то ни стало проложить себе дорогу на Париж.
В самом деле, 31 мая между Марной и Уазой разыгрались ожесточеннейшие бои; французские войска, все еще недостаточной численности, отошли далеко назад по долине Урка и были отброшены на подступы к лесу Виллер-Котрэ, тогда как к северу от Нуайона им пришлось очистить Нувронское плато.
Настоятельную просьбу Петэна о предоставлении в его распоряжение части дивизий Северной армейской группы и американских дивизий, обучающихся в британской зоне, а также об отправке нескольких свободных английских дивизий в тыл резервной группы армий, в настоящий момент нельзя было удовлетворить, так как возможность германского наступления на британском фронте все еще была налицо. Установление присутствия на Марне нескольких соединений с фронта кронпринца баварского было еще недостаточно, чтобы отвергнуть эту возможность.
Помимо этого, предстоявшее в ближайшем будущем прибытие в Северную группу армий 10‑й армии и двух новых обученных американских дивизий (3‑й и 5‑й) в дополнение к дивизиям, выделенным Петэном из резервной группы армий и Восточной группы армий, должно было позволить ему восстановить положение, конечно, при том условии, что на всех ступенях командования будет выработана твердая линия поведения, будут отданы соответствующие приказы и обеспечена строжайшая проверка их выполнения.
По моему мнению, это условие являлось в данный момент решающим, и только выполнение его позволяло предотвратить кризис. Я ясно высказал это ген. Петэну и Дюшену в Трильпоре, после полудня 31 мая.
Однако, напоминая командованию об его основной обязанности, надо было продолжать подготовку необходимых ему сил. В тот же день, 31 мая, принимая в Саркюсе фельдмаршала Хейга, я переговорил с ним о возможном использовании американских дивизий, обучающихся в английской армии, на французском фронте, о возможном уходе двух дивизий Северной армейской группы, о помощи, которую британская армия может быть призвана оказать в случае сильного наступления противника на французском
