учебной ротой спецназа, и эта работа мне очень нравилась. Тем временем Бут Сварт вышел на пенсию и переехал в Питермарицбург со своей новой женой Софией, военным историком и бывшим преподавателем Военной академии в Салданье. Однажды вечером, находясь в гостях у них дома, я листал фотоальбом, лежавший на журнальном столике, и заметил фотографию очень красивой светловолосой девушки, которая когда-то была студенткой Софии.
Я был заинтригован и спросил о ней. София сказала мне, что ее зовут Кариен и что она все еще учится в Военной академии. Несмотря на то, что девушка находилась за тысячу километров, я не растерялся и написал ей письмо, которое София согласилась передать. Вскоре Кариен приехала в гости, и уже через неделю после нашей первой встречи мы решили пожениться — и с тех пор по-прежнему живем вместе!
В 1994 году меня перевели в штаб в Претории, где я отвечал за всю боевую подготовку спецназа. В 1999 и 2000 годах я недолго прослужил в 4-м разведывательном полку в Лангебаане на должности заместителя командира полка, но вскоре мне пришлось вернуться на север, так как меня назначили начальником оперативного управления в Главном штабе войск специального назначения.
В 2003 году, после расформирования 1-го полка спецназа в Дурбане, было принято решение о создании отдельного полноценного учебного подразделения войск спецназа в Мюррей-Хилл, к северу от Претории. Я принял командование вновь созданным подразделением и в последующем утвердил его в качестве признанного на национальном уровне военного учебного заведения, — конечно же, с помощью высококвалифицированной команды. В этот период курс боевой подготовки войск спецназа получил аккредитацию как официальная служебная квалификация, — она стала одной из самых первых в новой системе военного образования в стране, основанной на результатах.
В 2007 году я был направлен в посольство ЮАР в Саудовской Аравии в качестве военного атташе — должность, которую до сих пор считаю кульминацией замечательной карьеры и в некотором смысле наградой за те трудности, которые мне пришлось пережить за 26 лет службы в спецназе!
Но мой рассказ об истории малых разведывательных групп спецназа был бы неполным, если бы я не завершил его описанием своей «крайней операции». В 2010 году, еще находясь в Саудовской Аравии, я решил совершить 200-километровый одиночный пеший переход через Руб-эль-Хали, «Пустую четверть» Аравийского полуострова — самую большую песчаную пустыню и одну из самых бесплодных областей на Земле. Я хотел повторить путь великих путешественников прошлого, таких как Уилфред Тесайджер и Гарри Сент-Джон Филби.104 Но на этот раз это должно было быть сделано пешком со старым рюкзаком малых групп спецназа.
К этому времени я был женат, и был отцом пятилетних близнецов, поэтому по просьбе Кариен я согласился принять меры безопасности, чтобы повысить шансы на выживание. За неделю до поездки мы отправились вглубь пустыни и на полпути сделали тайник с водой — в месте, где, судя по развалинам, когда-то жили люди. В то время существовала реальная угроза нападения на европейцев со стороны религиозных фанатиков-фундаменталистов, но я рискнул отправиться в пустыню один.
На обратном пути из пустыни меня высадили из внедорожника со 60-килограммовым рюкзаком и отправили по азимуту в направлении Эр-Рияда. Я нес 40 кг воды, так как из-за палящей жары приходилось расходовать более восьми литров в день. Чтобы ее сэкономить, я совершал переходы только ночью и рано утром, проходя в день по 28 км. В первый день отдыхать почти не пришлось, потому что я вскоре понял, что, положив тяжелый рюкзак на землю, подняться я уже не смогу. Местность была плоской, лишенной всякой растительности, и не было ничего, что можно было бы использовать, чтобы подтянуться и стать на землю, поэтому я просто стоял на ногах и отдыхал, наклонившись с рюкзаком чуть вперед и опираясь на походную палку.
Позже, когда я попал в страну дюн, вставать стало легче, используя их склоны. Недостатком было то, что нельзя было затащить тяжелый рюкзак по крутому склону дюны, находившемуся с подветренной стороны. Это было проблемой, особенно ночью, так как я не мог видеть местность и неизменно оказывался у подножия этого песчаного холма, через который не мог перебраться. Тогда мне приходилось двигаться обратно вдоль подножия до того места, где склон позволял мне идти вперед.
Это был трудный и сложный, но в каком-то смысле самый полезный опыт в моей жизни, поскольку я снова ощутил прилив сил от преодоления своих старых страхов и от единения с окружавшей меня пустыней. Во время этого похода я заново пережил каждый боевой выход малой группы спецназа, вспоминая все сопутствующие им трудности и радости, и окончательно похоронил в песках свои последние страхи.
Фотоматериалы
В 1976 году, в 17-ти летнем возрасте, я пробежал супермарафон в Карỳ, проводившийся в городе Лангсбург, за 7 часов 19 минут и 48 сек. Бег на большие дистанции всегда был моим любимым видом спорта.
Мой отец, Коос Штадлер — настоятель церкви и человек вельда.
Мои родители — отец Коос и мама Риджи — навестили меня на базе «Омега» в Восточном Каприви. В то время я служил лейтенантом в разведывательном отряде 31-го батальона.
Штаб роты «С» 31-го пехотного батальона.
Ксиватча Шекамбе, экстраординарный следопыт, на построении. Я многому научился у него во время своей службы на базе «Омега».
Два сержанта-бушмена разведотряда 31-го батальона. Слева — Танго Нака, с которым я часто выходил на разведывательные операции.
Бушменские солдаты на курсе парашютной подготовки в 1-м парашютном батальоне в Блумфонтейне. Для большинства военнослужащих разведотряда курс стал настоящим потрясением.
Разведывательный отряд 31-го батальона на взлетно-посадочной полосе базы «Омега» перед боевым выходом. Слева направо: Тинус «Патти» ван дер Мерве, Стивен Штейнобель, Чарльз Хеннинг, Джорри Джордаан, Нейл Рейнольдс, Герхард Нейл (стоит сзади), Фрик Терон, автор, и Ксиватча Шекамбе. На снаряжении сидит Марк Темплтон.
Набросок оператора спецназа в афропарике и в панаме СВАПО для маскировки. Ношение униформы повстанцев и зачернение лиц камуфляжной краской было во время операций стандартной практикой.
Лейтенант в 31-м батальоне. Даже тогда я
