мочились ему в рот. Проехав так несколько ли, Хао не мог более выносить мучений и позора. Весь в слезах и стеная, он молил о пощаде. Напоследок он был подвергнут наказанию пяти степеней (клеймение лба, отрезание носа, отрубание ушей, рук и ног, кастрация и умерщвление). Никогда до него не подвергались таким пыткам и унижениям. Император также безвинно казнил наследника. Вскоре он был сам убит евнухом Цзун Аем[288]. Люди в то время считали, что это воздаяние за гонения на закон Будды.
Смотри: «История династии Поздняя Вэй»[289] и «Весны и осени Шестнадцати государств»[290].
Семейная хроника императора Юань-ди
Когда династии Лян (будущему) императору Юань-ди[291] было шесть лет, он увидел большие жемчужины в шкатулке с драгоценностями у своей матери. Он взял одну, положил в рот и случайно проглотил. Мать заметила пропажу жемчужины и предположила, что украл ее кто-то из приближенных. Она всех расспросила, но никто не признался в краже. Тогда она взяла глаз живой рыбы и сожгла его на огне, превратив в пепел, с тем чтобы навести порчу на вора. На следующее утро, когда (будущий) император Юань-ди испражнялся, жемчужина вышла наружу. Император Юань-ди ослеп на один глаз.
Смотри: «Краткие выписки из анналов династии Лян»[292].
Покойный император взывает к Сыну Неба
Император У-ди династии Чжоу[293] ел много куриных яиц, потребляя несколько штук за один присест. Был смотритель императорской кухни по имени Ба-бяо, носивший титул Равный по ритуалу[294]. Он часто обслуживал трапезы императора и пользовался расположением Его Величества. Когда династии Суй император Вэнь-ди ступил на трон, Ба-бяо оставался смотрителем императорской кухни. В годы под девизом правления Основание царствования (581—600) он внезапно умер. Однако сердце было все еще теплым, и семья откладывала похороны. Через три дня он вернулся к жизни, и, когда смог говорить, первое, что он сказал, было следующим:
— Отнесите меня к Его Величеству! У меня есть что передать ему от императора У-ди династии Чжоу!
Аудиенция была немедленно предоставлена: Ба-бяо предстал перед императором и был допрошен. Он доложил следующее:
— Вначале меня окликнули какие-то люди и приказали следовать за ними до места, где будет большая пещера в земле. Дорога, по которой мы шли, вела в эту пещеру. Как только мы оказались у входа, я увидел более ста всадников, прибывших с запада. По всему они походили на парадную свиту правителя. Вскоре высокая особа прибыла: то оказался император У-ди династии Чжоу. Равный по ритуалу поклонился Его Величеству, император молвил:
— Правитель призвал Вас сюда, чтобы быть свидетелем по моему делу. Вы лично не виновны ни в каких преступлениях.
Затем Его Величество вошли в пещеру. Туда же посланники ввели и Равного по ритуалу. Там были дворцовые ворота, ведущие во двор. Он увидел императора У-ди сидевшим с другим господином и оказывавшим ему высшие знаки почтения. Провожатые Ба-бяо поклонились господину, и тот вопрошал Равного по ритуалу:
— За все время, что Вы готовили пищу для императора, сколько белых кружков подали ему?
Ба-бяо не понимал, что значит белые кружки, и оглянулся на своих провожатых. Те подсказали, что белые кружки — это яйца, и Ба-бяо ответил:
— Император часто ел белые кружки, но никак не могу вспомнить, сколько!
— Этот человек не помнит, — обратился владыка к императору. — Тогда будем изгонять!
Император поднялся с места и выглядел очень жалким и неприкаянным. Вдруг в передней части двора появилось железное ложе и при нем несколько десятков тюремщиков-эпанов с бычьими головами и человеческими телами. Императора возложили на этот одр, и тюремщики принялись тыкать его железными жезлами. На его боку образовалось отверстие, из которого высыпались все яйца. Они были уже на уровне одра, и было их этак с несколько ху. Владыка приказал их посчитать, и, когда подсчеты были закончены, одр и тюремщики разом исчезли. Император снова сел рядом с владыкой. Владыка приказал Равному по ритуалу возвращаться и велел вывести его наружу. Когда Ба-бяо подошел к выходу из пещеры, то увидел императора У-ди, подоспевшего к нему с такой просьбой:
— Известите Сына Неба династии Великая Суй. Мы вместе служили. Мои кладовые ломились от шелков и драгоценностей. При жизни я и сам был императором, но уничтожал закон Будды. Теперь я подвергаюсь таким страшным мучениям! Прошу Вас, Ваше Величество, ради меня приобретите религиозные заслуги!
Император Вэнь-ди издал указ: каждому жителю Поднебесной пожертвовать одну монетку, радея об усопшем.
Мой дед по материнской линии Циский гун был этому свидетелем и по возвращении домой все подробно рассказал.
Раб, порадевший о своем хозяине
При династии Северная Ци жил чиновник, носивший родовое имя Лян; был он влиятелен и богат. Перед смертью он так сказал жене и детям:
— Всю свою жизнь я любил моего раба и коня. Они долго мне служили и заботились обо мне. Они знают все мои желания. Когда я умру, принесите их мне в жертву. Иначе у меня не будет никого, кто бы мне прислуживал и на ком бы я ездил.
Когда чиновник умер, родные наполнили мешок землей и задавили им раба. Через четыре дня, когда еще не был убит конь, раб вернулся с того света и рассказал следующее.
Он не пришел в сознание, когда уходил из этого мира. Вдруг он оказался у ворот казенного учреждения. Стража в воротах остановила и не пустила его внутрь. Раб провел ночь за воротами. Наутро он увидел хозяина, закованного в кандалы и в окружении охранников. Тот как раз входил в казенное учреждение. Увидев раба, он сказал:
— Я думал, что умершие могут иметь рабов. Потому я завещал доставить тебя сюда. Но теперь каждый мучается сам по себе, и мы не имеем никакого отношения друг к другу. Я сегодня же доложу о твоем приходе чиновникам, и они должны тебя освободить.
Пообещав, он ушел. Раб стал подсматривать из-за защитной стенки (экран перед дверью или воротами) и увидел чиновника и охранников.
— Сколько жира выдавили из него вчера? — спросил чиновник.
— Восемь шэнов, — был ответ.
— Возьмите его еще раз с собой, — приказал чиновник. — И выдавите из него еще один ху и пять доу.
Хозяина утащили прочь до того, как он успел что-нибудь вымолвить. На следующее утро хозяин пришел вновь и с извиняющимся видом обратился к рабу:
—
