Книга Левая рука Белого Тумана - Humangoose

Тем временем уже третье тепло разлилось по нутру.

Прямо по центру пятиметровой по сторонам комнаты стоял коричневый кожаный диван, рядом с ним столик с несколькими алюминиевыми банками, а напротив висел большой плоский телевизор. А нить, из которой она вышла, тянулась к спящему на этом самом диване бледно-белому мужчине.

Лицо точно такое же, как у Освальда, да и одет в ту же одежду — разве что вместо лакированных туфель фиолетовые пушистые тапочки с рожками. И, что самое странное, он дрожал. Непонятно почему, но на малейшее её движение он видимо вздрагивал, словно испытывал боль. Ей на секунду даже стало жаль его, пока она не вспомнила, кем тот являлся. Кукловодом теней, желающим воспользоваться ею и затем выбросить. Прикрывающимся личиной демона, но при этом им же и являвшимся.

В этот момент, переключившись с общего на частное, Сандей заметила еще шесть нитей, отходивших в разные стороны из головы мужчины и скрывавшимися в белых стенах и потолку. Они были гораздо более тонки и невидимы, почти как паутина. Создавалось ощущение, что они «спали», ведь почти не испускали присутствия, в отличии от нити, по которой довелось пройти.

«У него еще целых шесть тел?» — пронеслось в голове, но мысли быстро оказались откинуты на задний план. Не время думать о чем-то, что можно обмозговать потом, когда весь этот ужас кончится.

Попытавшись вновь рассмотреть душу подробнее, Сандей обнаружила такое же демоническое прикрытие, что и у марионетки. Однако, в отличии от прошлого, на этот раз внешний демон так легко не пустил её, а пытался обороняться. Неумело, но пытался. Один короткий импульс воли мгновенно подавил черную смоль до состояния, когда та никак не могла помешать заглянуть глубже, на истинную сущность.

Которая… Что это? Такое возможно вообще?

Его душа испещрена тысячами, десятками тысяч мельчайших дыр, что во многих местах сливались в громадные пустые полости. Ощущение, что от этой душонки остался только несущий каркас, а все стены давно истрескались и разрушились. Каким образом он жив? Она видела подобные повреждения, но те были единичными. И даже при них вяз чувствовал себя крайне плохо, потому что обычный смертный и такой урон душе перенести не мог. А здесь почти 4/5 всей души заменено пустотой. Кроме того, это не единственная аномалия, было еще три.

Внутри головы, посредине предполагаемого мозга, имелась тонкая, практически невидимая белесая сферка. Если бы она не присмотрелась, то легко пропустила бы отличие. И если бы не существовало всех этих дыр, то о существовании сферы Сандей вообще бы не подозревала, потому что, хоть душа практически прозрачна, все равно каким-то образом скрывает в себе этот… объект. От неё исходили три типа нитей, напоминавших сосуды, что пронизывали всю душу: толстые белые, что тянулись к конечностям массивными веревками толщиной с половину запястья, почти втрое более мелкие фиолетовые, что следовали рядом с белыми, и совсем тонкие, практически невидимые голубые нити, что разветвлялись внутри головы и едва спускались до шеи. По белым канатам видимо циркулировала изрыгаемая сферой белая энергия. Часть её поглощалась душой, а часть уходила к семи нитям, в особенности к одной активной, перетягивавшей на себя значимую долю потока. Так же вели себя и фиолетовые сосуды, разве что в объеме и скорости сильно уступали белым. Но вот голубые ниточки, казалось, были на грани краха. Они пульсировали голубой силой, что точно являлась квирином, который она ни с чем не спутает, в отличии от остальных энергий выскользавшим из сосудов и распределявшимся по остальной душе. Квирин концентрировался, принимая ту самую форму каркаса, благодаря коему душа до сих пор не развалилась окончательно. В некоторых областях он вовсе формировал небольшие концентрированные точки, из которых извивались видимые духовные шрамы — следы заживших разрывов.

Он существует только благодаря этому слабому, но упорному потоку квирина. Если его перекрыть, то душа не выдержит и недели — это она могла сказать точно. К тому же она была столь хрупкой, что от одного её взгляда, казалось, начинала болезненно сжиматься.

Оставались еще две аномалии, расположенные в самом центре груди — в том самом месте, где у людей сердце, в двух из наиболее больших дыр, достигавших почти десяти сантиметров в диаметре, разделенных тонкой стенкой. В правой по отношению к ней полости бурлил яркий оранжевый, словно живое пламя, сгусток. В левой же переливалась бледно-серая, как у обыкновенных людей, гораздо более спокойная… душа?

Это были именно души, вне всяких сомнений. Ослабленные и сжатые, но определенно души. И они явно её «заметили», если не сказать иначе. Левая так и оставалось пассивной, но вот правая разгорячилась, начав извергать неконтролируемые всполохи пламени, что, однако, не вредили душе-хозяину.

Не успела Сандей опомниться, как эта самая душа её атаковала направленным потоком огня, обжегшим лицо. Ей пришлось покинуть нутро мужчины, но агрессивный паразит явно не хотел успокаиваться.

Демоническая оболочка вновь покрыла душу, но на сей раз казалась гораздо более… живой. Правое лицо безмолвно выло, а левое отчаянно визжало. Вся левая половина демона покрылась слоем бурлящего огня, пока правая оставалась такой же смолянистой.

…А затем он медленно, будто смакуя последние мгновения вторгшейся души, поднялся, мгновенно перейдя в рывок к замершему вторженцу. Почти неразличимая пылающая лапа рубанула прямо по груди, жгучая боль пронзила её сознание.

Разум заполонила паника, вылившаяся в желании покончить с обидчиком любым доступным способом. Первой в списке шла грубая сила.

Мощным ударом кулака, на удивление самой Сандей, удалось откинуть демоническую сущность на добрые несколько метров, оставив в груди мерзости видимую вмятину. Подхватив собственный удар, она продолжила, на сей раз попытавшись послать ударную волну на манер магов, и у неё получилось — демон вновь получил удар. Она чувствовала, что идет по верному пути, и третьим движением поток сознания подсказал схватить пытавшегося обороняться демона. И это получилось — словно огромная невидимая рука повторяла движения её собственной, сжимая пылающую смоляную сущность.

Наконец, возвратив частичку спокойствия, Сандей осмотрела собственное «Я». От правого плеча до левого бока тянулись три косых пореза, что постепенно затягивались. По краям ран собирались сгустки квирина, сдерживавшие её духовное тело от дальнейшего разрушения. Интересно, но боль была терпимой. Первый импульс сбил с толку, но теперь получалось легко абстрагироваться, словно этой небольшой неприятности никогда не существовало.

Также