Книга О времени, о душе и всяческой суете - Джон Браннер

Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 87

В этой деревне подобное произошло не впервые; да и в других деревнях он уже видел то же самое. Отринув имя Котивала, он отказался и от предрассудков доктора медицинских наук из Тринити-колледжа в Дублине, покорного заветам разума в стерильных покоях большой городской больницы. На протяжении всех своих восьмидесяти шести лет он ощущал вокруг себя нечто большее и наконец принял решение посвятить себя этому.

Сейчас, удивленно глядя в пустое лицо младенца, он услышал шум. Услышала его и молодая мать, вся сжавшаяся от страха, потому что звук становился все громче и громче. Ананда Бхагат был уже настолько далек от прежнего мира, что ему пришлось приложить сознательное усилие, чтобы определить источник шума. Дрон в небе. Вертолет – это в здешних местах редкость; с чего бы вертолету прилетать в любую из семидесяти тысяч деревень Индии?

Молодая мать взвизгнула.

– Не бойся, дочь моя, – сказал санньяси. – Схожу выясню, в чем дело.

В последний раз ободряюще похлопав ее по руке, он вышел через бесформенный дверной проем на холодную ветреную улицу. В деревне была только одна улица. Прикрыв глаза тощей рукой, он вгляделся в небо.

Да, действительно вертолет. Он кружил, поблескивая в слабом свете зимнего солнца. Должно быть, уже пошел на снижение еще до того, как старик узнал звук.

Он остался ждать.

Через некоторое время из домов, переговариваясь, высыпали люди. Им стало интересно, чем они могли привлечь внимание внешнего мира в виде этой любопытной жужжащей машины. Пример их замечательного гостя, святого человека, санньяси – такие, как он, в наши дни редкость, их надо беречь, – уверенно стоявшего на ногах, придал им храбрости, и они тоже смело уставились в небо.

Вертолет приземлился в облаке поднявшейся пыли неподалеку от протоптанной тропы, называемой улицей, и из него выпрыгнул высокий светлокожий иностранец. Медленно осмотревшись, он заметил санньяси и вскрикнул. Крикнув что-то своим спутникам, он зашагал вверх по улице. Еще двое – стройная молодая женщина в зелено-голубом сари и мужчина в форме пилота – встали около машины и принялись тихо переговариваться.

Прижав к груди младенца, молодая мать тоже вышла посмотреть, что происходит. Ее старший ребенок – маленький мальчик – неуклюже бежал за ней, протянув ручку, чтобы схватиться за мать, если начнет падать.

– Доктор Котивала! – воскликнул мужчина из вертолета.

– Был когда-то, – хрипло согласился санньяси, давным-давно утративший английский словарный запас, как змея, сбросившая ставшую чересчур тесной кожу.

– Ради всего святого! – Голос мужчины звучал резко. – Нам и без того нелегко было вас найти, не надо еще и в словесные игры играть теперь, когда мы здесь. Мы останавливались поочередно в тринадцати деревнях, шли, можно сказать, по вашему следу, нам говорили, что вы тут были вчера, но уже ушли… – Он вытер лицо тыльной стороной ладони. – Меня зовут Барри Чанс, на случай, если вы забыли. Мы встречались в больнице в…

– Я прекрасно помню, спасибо, – перебил санньяси. – Но кто я такой, что вы потратили столько времени и сил, чтобы найти меня?

– Насколько мы можем судить, вы первый человек, распознавший витанула.

Наступила тишина. Пока она тянулась, на глазах у Чанса личность санньяси отступала и на смену ей приходил доктор Котивала. Перемена отразилась и в голосе. Когда старый доктор снова заговорил, к нему вернулся старый «бомбейский валлийский» ритм.

– Я плохо знаю латынь, поскольку учил только то, что необходимо в медицине, но, насколько я понимаю, это от vita, то есть «жизнь», и nullus[48]… В смысле, как эта? – Он жестом попросил юную мать сделать шаг вперед и осторожно положил руку на спину ее младенца.

Чанс посмотрел на ребенка и наконец пожал плечами.

– Вам виднее, – пробормотал он. – Малышке всего месяца два, да? Так что без анализов… – На мгновение он замолчал и внезапно выпалил: – Да, без анализов! В том-то и дело! Знаете, что стало с тем мальчиком, с которым, по вашим словам, было что-то не так? С последним, которого вы приняли перед тем, как… как уйти на пенсию?

В его голосе сквозила чудовищная свирепость, направленная, впрочем, не на старика, с которым он говорил. Тон свидетельствовал лишь о том, что он исчерпал все доступные ему ресурсы.

– С тех пор я повидал много других, ему подобных, – ответил Котивала. Сейчас явно говорил не санньяси, а опытный врач с многолетним стажем. – Так что могу себе представить. Но все равно расскажите.

В направленном на него взгляде Чанса читалось нечто, близкое к восхищению. Собравшиеся неподалеку любопытные деревенские жители узнали это выражение и пришли к выводу – хотя даже наиболее образованные из них не могли разобрать быстрой английской речи, – что на незнакомца с неба подействовала аура их святого человека. Они заметно расслабились.

– Ну… Ну, ваша подруга, старшая медсестра, все настаивала, что, раз вы сказали, что с ним что-то не так, значит, так и есть, хотя и я, и доктор Банерджи говорили, все в порядке. Она все напирала и напирала, и под конец это начало мешать работе и задерживать мой отъезд. Так что я сказал, ладно, к черту, и отвез его в ВОЗ в Дели, где эксперты провели самый полный набор тестов, какой только возможно. Угадайте, что они обнаружили?

Котивала устало потер лоб.

– Полное подавление альфа- и тета-ритмов? – предположил он.

– Вы все-таки знали!

Обвиняющего тона Чанса хватило, чтобы разрушить языковой барьер, и некоторые из деревенских жителей угрожающе придвинулись к санньяси, словно собирались защищать его, если возникнет необходимость.

Котивала одарил их успокаивающей улыбкой. Чансу он сказал:

– Нет, не знал. Только сейчас понял, что вы могли обнаружить.

– Тогда как, ради всего святого, вы…

– Как я догадался, что у мальчика какие-то аномалии? Этого я вам объяснить не могу, доктор Чанс. Чтобы вы могли увидеть то, что видел я, потребовалось бы шестьдесят лет работы в родильных домах, где на глазах у вас ежедневно рождаются десятки младенцев.

Чанс прикусил язык, сдерживая горячее желание огрызнуться в ответ, и опустил плечи.

– Придется мне с этим смириться. Но факт остается фактом: несмотря на то что ребенок выглядел здоровым, а ни один из наших анализов не выявил никаких органических деформаций, вы спустя всего несколько минут после его рождения поняли, что его мозг… пуст, что в нем нет разума! Боже, сколько ж сил я потратил, чтобы убедить ВОЗ, что вам это действительно удалось. Мы спорили несколько недель, прежде чем мне разрешили вернуться в Индию и попытаться вас отыскать!

– Эти ваши анализы, –

Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 87