сердце и душевные устремления, советовалась с ними и искала у них поддержки, становясь все мудрее.
В девятый день рождения Элена хотела получить новую книгу с красивыми иллюстрациями. Мать знала о ее увлечении и поддерживала в этом дочь. Марина понимала, что такое находиться среди книг: словно среди сундуков с сокровищами, которые нужно открыть, чтобы увидеть драгоценное и ощутить необычное.
Недалеко от дома девочке явилось препятствие в виде двух задир. Они явно поджидали дочку колдуна, чтобы подарить порцию свежих тумаков. Элена сбавила шаг и приготовилась держаться до последнего. Она ни разу не звала мать на помощь, принимая на себя весь удар. Быть может, когда-нибудь им надоест, и они отстанут?
– Гляди-ка, – одна из задир плюнула Элене под ноги, явно намереваясь продолжить. – Наша маленькая колдунья. А где же твоя метла?
– Она не летает на метле, а мажется особой мазью и вылезает через дымоход, – затянула другая. – А там обычно уже сидит черный-пречерный черт, с которым они носятся по свету и досаждают нормальным людям.
Элена глянула на них с вызовом.
– Зато я пролезаю в дымоход в отличие от тебя. Да и метлы у меня нет, потому что я сломала ее о твою спину на прошлой неделе.
Задиры выпучили глаза.
– Ну, держись. Сама напросилась.
Их кулаки уже нависли над Эленой, и та уже приготовилась отбиваться, что есть сил, как неожиданно чей-то ловкий удар свалил их с ног. Изумленная Элена не поверила глазам. Рядом, помахивая сумкой, стояла Вера, раскрасневшись от мороза.
– Вот же какая досада, – проговорила она, пытаясь отдышаться. – От этого гололеда никакого спасения. Ну что, сестрица? С днем рождения? Чую, мама уже выставила торт на окно, чтобы охладился. Идем домой.
Это был первый раз, когда Вера открыто вступилась за свою маленькую кузину. И отныне так было всегда.
Веру любили многие. Она была хороша собой, имела независимый веселый нрав. В каком-то смысле молодая девушка весьма походила на свою родную мать Софию.
С тех пор они поладили. Вера, к своему удивлению, обнаружила, что сестричка развита не по годам и разбирается во многих вопросах. Порой она знала больше, чем сама Вера, которую никак нельзя было назвать глупенькой. Просто в свои пятнадцать уже подумывала о замужестве, но только ни один из знакомых не подходил под ее особые критерии.
– Как же я хочу уехать и повидать мир! – с упоением говорила девушка, не зная, что те же самые слова уже слетали с уст ее родной матери много лет назад.
Как ни странно, но Элена повторяла за ней то же самое. Их объединяли мечты: увидеть мир! Что могло быть чудеснее?
И пускай Вера хотела покорить мир, а Элена лишь ему покориться, мысли о новых открытиях будоражили их детское воображение.
Вскоре в их жизни появился человек, который совершенно спутал все планы, Йохан Ливи.
Внешностью природа его наградила самой обычной, даже заурядной. Сомнительно, чтобы его лицо привлекло бы художественную натуру, настолько он был бесцветен. Однако Йохан Ливи при полном отсутствии внешних данных обладал другим крайне важным качеством. Он умел говорить. И пусть это качество может показаться смешным, но стоило этому бледному, чуть сутулому человеку открыть рот, чтобы произнести речь, как он мгновенно преображался. Его блеклость становилась несущественной, а спина выпрямлялась сама собой, стоило заговорить о спасении души.
Йохан Ливи был пастором, приставленным к протестантской общине и рьяно приступившим к исполнению возложенных на него обязанностей. В слово Божье он верил безоговорочно и неистово, цитировал Библию наизусть и полагал, что способен вернуть в стадо Господа любую заблудшую душу, что встретится на его пути.
К несчастью, на его пути встретилась Марина. К тому моменту, как они познакомились, пастор слышал о жене колдуна и о проклятом семени, что тот оставил после себя. Не для этого ли Бог направил его в этот прибрежный городок? Сколько душ нуждаются в спасении! А тут придется сразиться с самим нечистым, что требовало полной отдачи и служению своему делу. Несомненно, это был знак свыше. Йохан преисполнился рвения доказать себе, Богу и людям, что даже такие, как эта злосчастная Марина и ее дочь заслуживают прощения.
Однако, чтобы заслужить прощение, нужно принести покаяние. Это должны увидеть все, и в это необходимо поверить. Лишь чистосердечное признание, молитва и любовь к Всевышнему могли спасти этих несчастных от адского пламени, если еще не слишком поздно.
Правда, дело немного осложнялось тем, что Марина крайне редко посещала церковь, боясь вызвать к себе неприязнь. Не видели там и Элену, что, впрочем, было вполне естественно. Ведь стоит ей появиться на освященной земле, как демон внутри нее станет бесноваться и корчиться, выдав себя с головой. А этого ей как раз совсем не нужно.
Являться в церковь для них означало смущать честных прихожан своим присутствием, а не являться – значит укоренять все больше предрассудков.
Из этой странной троицы лишь одна Вера заслуживала доверия: спасшийся ребенок милостью Божьей. Никого не смущало, что ужасный колдун приходился ей родным дядей, а мать была ему единокровной сестрой. Видно, размышляли многие, при рождении сестру отметила длань света, а ее брата, к превеликому горю, тьма.
Одним весенним утром раздался деликатный стук в дверь. Марина удивилась, так как никого не ждала. Да и позабыла давным-давно, что это такое. Она пошла открывать и, увидев на пороге дома мужчину в черной сутане и белым воротничком, застыла на месте. Десятки предположений зароились в ее бедной голове: зачем она могла понадобиться такой важной персоне.
Мужчина предельно вежливо представился ей, попросил разрешения войти. Марина пригласила гостя в дом. Пастор кротким, но настойчивым голосом поведал, что отныне ему вверен небольшой приход, а потому он знакомится со своей паствой и особенно с теми, кто, к его огромному огорчению, не является на воскресные служения.
Марина поняла намек. Вторя пастору таким же кротким голосом, довольно твердо, она объяснила ему, в чем тут загвоздка. Тот внимательным образом выслушал ее и напомнил, что «все мы дети Божьи и нуждаемся в наставлении», а потому берет на себя ответственность и приглашает ее с детьми на ближайшее богослужение. Женщина поблагодарила пастора за проявленное внимание и смогла вздохнуть с облегчением, лишь когда дверь за ним закрылась.
Не то, что Марина разочаровалась в Боге. Скорее – в церкви. Ее простые и безыскусные молитвы возносились на небеса с тем же постоянством, что и прежде. Только со смертью Деметрия, которого она любила без оглядки, сердце ее словно бы покрылось твердой оболочкой. Внутри нее горела лишь любовь к детям и покойному супругу.
Ливи, подумав, что его слова упали на благодатную почву, ожидал появления вдовы. Он даже приготовил особую речь, обличающую лживых и
