class="p1">Штеффи медленно подошла к Свену и остановилась по другую сторону ограды. Она придавала Штеффи уверенности.
– Стефания, – сказал он, – как ты?
– Что ты здесь делаешь?
Штеффи знала, что это прозвучало невежливо, но она, как за оградой, прятала за недружелюбным тоном свои чувства.
– У меня для тебя письмо. От твоих родителей. Вот.
Свен протянул ей длинный узкий конверт. Штеффи бросила на него короткий взгляд. Папин почерк. Немецкая марка.
– Спасибо.
Она сунула письмо в карман и шагнула назад от ограды.
– Стефания, – сказал Свен просящим голосом, – мы не можем немного поговорить?
– О чем?
– Не сердись на меня, – сказал он. – Пойдем, ненадолго.
– Куда?
– К пруду Белых Лилий.
Они шли рядом по тропинке к пруду. Их тени на снегу были синие и вытянутые.
– Я скучал по тебе, – сказал Свен.
– У тебя же есть она.
Штеффи не смогла заставить себя произнести это имя. Ирья.
– Не говори глупостей, – сказал Свен. – Ты это ты. Никто не может заменить тебя. Я хочу, чтобы мы были друзьями. Разве мы не можем ими быть?
– Я не знаю.
– Ты не хочешь попытаться?
– Я не знаю.
– Я понимаю тебя, – сказал Свен. – Я причинил тебе боль, сам того не желая. Поверь мне, я понятия не имел о твоих чувствах. Я считал тебя своей младшей сестрой, другом, но никогда… Мне следовало рассказать тебе об Ирье, но я так боялся, что это дойдет до папы, что не осмелился. Ты можешь меня простить?
Свен стоял на белом песчаном пляже, прямо перед ней, так что Штеффи пришлось посмотреть ему в глаза.
– Стефания!
– Да, – сказала она, – да, я прощаю тебя. Это была и моя ошибка. Я верила в то, во что хотела верить. Не тому, что ты говорил мне.
– Мы друзья?
– Да.
– Прекрасно, – сказал Свен и улыбнулся. – Путте тоже скучал по тебе.
Штеффи должна была узнать еще кое-что.
– Ты рассказал своим родителям об Ирье?
Свен смутился:
– Еще нет. Я не такой уж герой, каким хотел бы быть. И не такой смелый, как ты.
– Вряд ли я смелая.
– Ты самая смелая из тех, кого я знаю, – сказал Свен. – Ты и Ирья. Она лишь на два года старше меня, но так много пережила. Настоящие трудности, не те, что в школе. Она работает с тринадцати лет. Ты знаешь, она помогает норвежским беженцам, заботится о них, устраивает так, чтобы они могли спрятаться от полиции, если нужно. Ирья – фантастическая девушка. Она бы тебе понравилась, если б вы познакомились.
Расставаясь, Свен спросил новый адрес Штеффи.
– Я позвоню, – сказал он. – А ты знаешь, где я живу. Мы могли бы снова сходить на концерт. Или просто погулять с Путте. Хочешь?
– Да.
– Нам по пути?
– Нет. Я живу у фрекен Бьёрк в Йоханнеберге.
– Ну, пока.
Штеффи стояла и смотрела ему вслед. Его шея казалась такой тонкой над воротником пальто.
«Свен, – думала она, – Свен, Свен».
Но эта мысль больше не вызывала боль.
Штеффи направилась домой к Хедвиг Бьёрк, чтобы упаковать свою сумку, и прошла мимо большого дома, за каменным забором которого жила Алиса. Но сначала нужно прочитать папино письмо. Штеффи села на скамейку у пруда и пальцем вскрыла конверт.
«Дорогая Штеффи!
Мы с мамой получили твое письмо о переезде и верим, что так для тебя лучше, если ты сама и твои приемные родители так считаете. Отсюда трудно понять, что происходит в твоей жизни. Мы лишь можем надеяться, что люди, заменившие тебе нас с мамой, окажутся умными и заботливыми и что твой собственный разум ведет тебя верным путем.
Мама все еще на больничной койке, но уже выздоравливает. Просто будь у нас настоящая калорийная еда, она бы вскоре совсем поправилась. Пока мы смогли устроить так, чтобы ей не пришлось работать. Мы получаем небольшое денежное пособие от еврейской общины на время ее болезни. До сих пор нам было некогда думать об эмиграции, но теперь наступает время взяться за это дело заново.
Говорят, что немцы собираются освободить Вену от евреев. Те, кому не посчастливилось эмигрировать в свободную страну, будут депортированы на восток, в Польшу. Но это просто слух, и, возможно, это даже лучше, чем оставаться здесь.
Дорогая Штеффи, такое письмо не следовало писать ребенку, ведь ты же еще ребенок, несмотря на твои тринадцать лет. Девочки в твоем возрасте думают лишь об уроках, друзьях и удовольствиях. Но меньше чем за три года наша жизнь приняла такой оборот, которого никто не мог предвидеть, и вы, дети, были вынуждены повзрослеть раньше времени.
Все же я знаю, что у вас с Нелли дела идут лучше, чем у тех – к счастью, немногих – ваших ровесников, которые остались здесь, в Вене. Для нас ваши письма служат доказательством, что в мире все еще есть то, что можно назвать нормальной жизнью. Мы с мамой не теряем надежды на воссоединение нашей семьи, но, пока это не произошло, я хочу попросить тебя позаботиться о Нелли, и никогда не забывай, кто ты и откуда.
Всем сердцем твой папа».
Штеффи подняла взгляд от бумаги и посмотрела на пруд Белых Лилий. Пожелтевшие, вмерзшие в лед листья казались грязными пятнами на льду. Но она знала, что под ледяной гладью ко дну тянутся их сильные стебли. Растения живы, хотя листья мертвы.
Штеффи сложила письмо и сунула его в карман пальто. В кармане она нащупала что-то твердое. Амулет, подарок Свена. Амулет, приносящий удачу. Пять недель он пролежал у Штеффи в кармане, но она так и не решилась его выбросить.
Штеффи достала амулет, надела на серебряную цепочку и спрятала за пазухой.
Он ей еще пригодится.
