– Повесица? – повторяет за ней Ева.
– Упс… Я её этому не учила.
– Да забей, – отмахиваюсь. – Она всё повторяет. Вот недавно она услышала от Ди…
Мне тут же затыкают рот большой ладонью. И тихий, угрожающий шёпот вызывает мурашки по всему телу:
– Тише, дорогая, тише. Она только забыла.
Ева внимательно смотрит на Льва, даже не обращая на нас внимания. Замечаю её расстроенный взгляд, подрагивающие губки. Эй, ей что, грустно?
– Кудя? – спрашивает надрывным голосом. Боже, да она ведь сейчас заплачет! Успокаивающе глажу её по плечикам.
– Бежать надо, солнышко.
Вася опережает меня, поправляет племяннице хвостик на макушке.
– Скоро ещё встретимся. Огонёк успеет тебе надоесть. Как и кое-кто ещё… – многозначительно стреляет глазками. – Да, мелкая?
Нервно улыбаюсь.
Блин, если её однажды возьмут в плен, она всех выдаст. Она сказала то, что не следовало…
И было тайной…
Понимает она это не сразу, а затем прикладывает пальцы к губам и бьёт себя по ним.
– Кто успеет надоесть? – спрашивает Динар.
Моя тайна!
– Ух, пилять, – слышится через зубы со стороны Евы. Точь-в-точь, как недавно вырвалось у Юсупова… Даже интонацию повторила… Надо бы поругать, но пока разделяю её чувства.
– Ладно, я пойду, – ретируется сестра. – Меня Покровский ждёт. Задержусь ещё на минутку, и… Ну, вы поняли.
Она убегает, оставляя меня наедине с Юсуповым. Ева-то ладно… Ничего не поняла. И спрашивать не будет. А ему всё неймётся.
– Так о чём она?
Поворачиваюсь к нему и нервно улыбаюсь.
Это должен был быть свадебный подарок… Я и так еле держусь, чтобы не рассказать всё Динару. Вон аж Васе душу излила. А она…
Ой, да и пусть! Подумаешь, подарок раньше получит.
Но так страшно признаться!
Не тороплюсь. Вглядываюсь в безжалостную темноту его глаз, захватившую меня в плен. Не выпускает из него. Да и я не хочу…
Ладонь сама тянется к его лапище. Той, что лежит на бедре и через несколько секунд оказывается на моём ещё плоском животе.
Его глаза расширяются от неожиданного жеста.
– У нас скоро будет пополнение, – затаив дыхание, проговариваю я.
Две недели подряд делала тест на беременность. Каждый день. Ждала, когда появится положительный результат. Это было лишь вопросом времени при ненасытности Динара.
И вот, неделю назад я увидела их… Желанные две полоски.
А теперь говорю будущему мужу, что он во второй раз будет папой…
Меня умиляет его реакция. Растерянность, перерастающая в радость и неверие.
– Так быстро?
Эй, это не то, что я хотела услышать!
– Ты совсем не удивлён? – чувствую лёгкое разочарование.
– Прости, малыш, – легонько щёлкает меня по носику и смеётся. – Я удивился бы, если у тебя вырос рог на лбу, как у единорога. Мы ни разу не предохранялись, даже не пытались предотвратить твою беременность.
Надуваю от обиды губки.
– Что уж говорить, ты каждое утро писаешь на тест, а потом выкидываешь его в мусорку. Я же не дурак. А ещё постоянно говоришь о…
– Да поняла я, поняла, – прерываю его.
Какой-то сюрприз вышел неправильный! Всё же есть минусы в том, что мы живём вместе.
– Умеешь ты обломать! – скрещиваю руки на груди и отворачиваюсь в обиде. Взгляд устремляется на ничего непонимающую Еву. – Солнышко, папа маму обижает!
Дочка хмурит бровки и кидает злой взгляд в Динара. Хочется победно посмотреть на Юсупова со словами: «Видал, как я умею?».
– Не обижает, – утыкается довольный кот мне в шею. – А ценит и любит.
– Теперь ещё сильнее?
– Это нереально. Я уже люблю тебя на пределе своих возможностей.
– На сто процентов?
– На всю тысячу процентов…
Я улыбаюсь, как дурочка. И на Еву поглядываю. Рука папы привлекает её внимание.
Чёрт… Настал момент.
– Евусь, – называю её ласково. – У нас будет прибавление. Новый житель в семье.
– Котя?
– Не котёнок, но… Тебе с ним понравится.
– Де?
Она осматривается по сторонам, будто разыскивая его.
Аккуратно беру её за пальчики и опускаю на папину огромную ручищу.
– Он пока тут. Совсем маленький. Ты тоже там когда-то была.
– Я? – переспрашивает.
– Угу-м, – киваю. – Ты сможешь вести себя с ним так же, как со Львом. Обнимать, целовать, опекать, делиться игрушками, сладостями. А он в ответ – защищать, дарить любовь и заботу.
– Деица… – повторяет за мной задумчиво. А затем, неожиданно для нас, отрывает ладонь от папиной. Сердце подскакивает к горлу от волнения.
Но я слишком себя накрутила, потому что Ева вдруг указывает на мою левую грудь.
– Моя, – уверенно заявляет. Указывает на правую. – Его.
И в животик тычет.
Заливисто смеюсь. Боже, она ещё помнит об этом?!
Или они с Динаром спорят, где чья, когда я не слышу?
– Радость моя, – наклоняется Юсупов к мышке. Поправляет выпавшие шелковистые волосы на лбу и целует конфетку висок. – А как же папа?
Крошка прижимает к себе ладошки.
– Папе неть, – мотает головой с досадой.
– Как-нибудь поделим, – хихикаю.
У папы иногда всего в достатке.
– Да, – уверенно заявляет Динар. И уже тише, мне на ушко, шепчет: – Днём их, ночью мои.
Снова смеюсь.
Да сколько можно заставлять меня улыбаться?
Поглаживаю ладонь Юсупова, которой он всё это время водил по моему животу. Ева, впитывающая в себя всё, как губка, делает то же самое. Заворожённо смотрит на руку папы, будто видит через неё будущую сестрёнку или братика.
А я накрываю их ладони своими. С заботой поглаживаю и откидываю голову, прикрыв глаза. И как в бреду шепчу:
– Мороженое…
– Нет, – слышится жёстко, непоколебимым тоном.
– Но мне хочется… А ты не можешь мне запретить. Я же теперь беременная.
– Нет.
– Па! – звонко кричит конфетка. –
