его тело обмякает рядом со мной. Мое тело становится тяжелым, когда дым окружает меня, заставляя вдыхать больше с каждым вдохом. Мои шаги замедляются, выход виден, но путь к нему кажется бесконечным туннелем.
Рядом со мной раздается грохот, на пол вокруг нас падает еще больше дерева и обломков. Я больше не могу этого выносить, напряжение на моих плечах от того, что я несу Патрика, который сейчас без сознания, дым заполняет мои легкие. Мне просто нужно присесть на минутку. Здесь чертовски жарко.
У меня слабеют глаза, когда я кладу Патрика на пол рядом со мной, его лицо и одежда испачканы черным пеплом. Падая на колени, я едва успеваю опереться на руки, останавливая падение, прежде чем ударяюсь лицом об пол.
— О нет, ты не можешь, сынок. — я слышу, но мои глаза отказываются открываться. Я чувствую себя невесомым, мое дыхание прерывистое, ноги волочатся по полу, звук падающего дерева остается единственным шумом в моих ушах, пока жара немного не спадает, а ночной воздух не начинает дразнить мою кожу.
— Останься со мной, Кай. Я с тобой. — голос моего отца звучит вокруг меня, но я не могу найти в себе силы открыть глаза. Мне нужно проведать Мию, и я нужен моей Сакуре, но притяжение тьмы слишком сильно. Моя последняя мысль перед тем, как все погрузится во тьму, — о том, как Луна прошептала, что любит меня, а я так и не сказал этого в ответ.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
(Луна)
Я смотрю, как Кай выбегает за дверь, забирая с собой частичку моего сердца, но он выходит из комнаты прежде, чем я осознаю, что он не сказал "Я люблю тебя" в ответ. Прямо сейчас вокруг нас происходит слишком много дерьма, но я отказываюсь умирать, не услышав от него этих слов. Все вокруг в буквальном смысле превращается в дым, и даже когда мы находимся на своей территории, Тотем все равно умудряется выбивать почву у нас из-под ног.
Чувствуя, как чья-то рука ложится на мое плечо, я оглядываюсь. Раф стоит передо мной, предлагая то же утешение, что и всегда, успокаивая меня в трудную минуту. В его глазах смесь трепета и гордости, но я знаю, что он видит легкий намек на неуверенность на моем лице.
— Где Рыжая? — спрашиваю я, глядя на Оскара.
— Она в своей комнате. Маверик сказал, что там были двое парней, которым он доверил ее. Итак, он пришел помочь, зная, что она в безопасности.
Я рассеянно киваю, радуясь, что у меня меньше поводов для беспокойства. Чувствуя, как время утекает сквозь мои пальцы, я, кажется, не могу выбраться из застывшего состояния, в котором нахожусь. Мне нужно взять себя в руки и покончить с этим сейчас.
— Что нам делать, Луна? — спрашивает Паркер, вытаскивая меня из раздумий, хотя он уже знает, каким будет ответ, судя по тому, как я ворвалась сюда минуту назад.
— Мы дадим ему то, что он хочет, — просто отвечаю я, и Роман рычит.
— Он не всегда может получить то, что, блядь, хочет, принцесса! Это дерьмо работает не так. Как насчет того, чтобы я получил то, что хочу? Это то, чтобы ты была в безопасности! — Оскар отчаянно кивает в знак согласия, в то время как Раф и Паркер уже стоят со смиренными выражениями на лицах, зная, что неизбежно произойдет.
Высвобождаясь из объятий Рафа, я встаю прямо перед Романом, грудь к груди. Я прислоняюсь к нему лбом, всего на секунду, ощущая тяжесть мира на своих плечах. Вдыхая его древесный аромат, мои руки сжимают его талию, забирая у него каждую унцию силы, на которую я способна. Медленно поднимая мой взгляд на него, он уже смотрит на меня сверху вниз.
Чувствуя, как его руки крепче прижимают меня к нему, я обретаю дар речи.
— Роман, ты знаешь, я никогда не смогу оставаться в стороне, когда чья-то жизнь в опасности. Это не я, и ты бы не любил меня так яростно, как любишь, если бы это было так. — он вздыхает, его глаза превращаются в щелочки, зная правду в моих словах. — Я чувствую наше будущее, Ром. Оно на расстоянии вытянутой руки. Но у нас ничего не получится, пока он еще дышит, он сделает все возможное, чтобы разлучить нас. Я отказываюсь позволять ему так нами управлять.
Такое чувство, что он заглядывает мне в глаза, разбирая мою душу по кусочкам и пытаясь решить, хочет ли он снова собрать ее воедино. — Если что-то пойдет не так, я сам убью тебя, принцесса, — шепчет он, прежде чем завладеть моими губами с самой жестокой силой. Слишком скоро он отступает: — Пошли, — выдавливает он с решимостью в голосе, желая, чтобы это закончилось так же сильно, как и я.
Руки Оскара обхватывают мое лицо, прикасаясь своими губами к моим, поглощая меня, как будто подпитывая свой огонь моим собственным. Разжимая объятия, он подмигивает и выбегает вслед за Романом. Раф качает головой, следуя за ними к двери, оставляя меня с моим "Паркером-Паркером". Он мягко улыбается мне сверху вниз, мягко откидывая мою голову назад и проводя пальцем под подбородком.
— Я люблю каждый дюйм тебя, Ангел, но по дороге тебе нужно объяснить, как это будет происходить, потому что этот ублюдок умрет сегодня ночью.
*****
Раф паркует внедорожник за деревьями напротив Главного зала, фары выключены, поскольку нас не видно, нас окружает жуткая тишина. Не говоря ни слова, я выхожу из внедорожника и так быстро, как только могу, направляюсь к каменным ступеням. Я уже вижу Джона Дитрихсона и двух телохранителей наверху, но черт с ними, если они думают, что смогут меня напугать.
Делая шаги по одному за раз, они видят, что я здесь, поэтому им не нужно ничего ускорять в библиотеке, и я одна, как и просил Тотем. Первым меня замечает Дитрихсон, его взгляд скользит прямо по мне, пока я с каждым шагом обретаю все большую уверенность.
— Наконец-то появилась эта мятежная сучка, — насмехается он, но я не пропускаю ни напряжения его челюсти, ни беспорядка в его обычно причесанных седых волосах. Двое телохранителей смотрят на меня сверху вниз с одинаковыми ухмылками на лицах, их плотоядные глаза скользят по моей коже. Ни один из них не держит приклад своего пистолета с осторожностью, совершенно не обеспокоенный моей внешностью, недооценивая меня, как всегда. Как чертовски освежающе. Очевидно, они думают, что загнали меня в угол, чтобы еще больше одурачить их.
