Действовать решили после полуночи. Джордж заранее подстроил так, что часовыми оказались вовлеченные в заговор люди. Уже перед делом он отыскал о чем-то размышлявшего Криса и заявил без обиняков:
– Команда решила вновь избрать прежнего капитана. Вы с нами?
– Как – переизбрать? – Занятый своими планами, офицер не сразу смог понять чужие.
– Парни не хотят оказаться изгоями в Англии, – объяснил причину Джордж. – С Коршуном нам всем светит виселица. Если кому приятно болтаться в пеньковом галстуке, то вольному воля. Я, например, не хочу. А вы?
Джордж вовлек в заговор исключительно англичан. Французы могли оказаться верными своему старому предводителю, а рисковать боцман не собирался.
По этой причине Крис оказался единственным офицером, к которому подошел Джордж. Ни Анри, ни пользовавшийся некоторой популярностью Пуснель доверия не внушали. С ними предстояло разобраться с утра. Тем более в согласии Криса боцман особо не сомневался, а одного штурмана на худой конец вполне хватит для плавания.
Намеченный на роль единственного офицера колебался. Ему хотелось выступить спасителем двух женщин, чтобы потом стать их обладателем. Нынешний вариант исключал такую возможность. Зато был более верным и уж во всяком случае сулил жизнь.
Будет жизнь – будут и женщины. Главное – убраться из джунглей, а в море можно будет все переиграть.
– Я сам хотел арестовать Коршуна, – чуть покривил душой Крис. – У меня даже люди есть.
– Тогда пошли. – Дальнейший разговор был излишним.
Из-за отсутствия напрасных разговоров все прошло без сучка и задоринки. Никто из противников не подозревал о заговоре. Когда же столкнулся с ним вплотную, что-то делать оказалось поздно.
Напрасно Мэри гадала, придет молодой штурман или нет.
Тишина внезапно нарушилась звуками борьбы. Не слишком громкими, словно борющиеся старались не разбудить уставших соплавателей. Женщины разобрали их лишь потому, что бодрствовали, иначе вполне могли бы проспать борьбу, как проспали ее многие моряки.
– Никак попался? – Другого объяснения шуму Юля придумать не смогла.
– Наверное, – согласилась Мэри.
Ей было несколько досадно терять единственного офицера, на которого она еще могла опереться. Правда, с некоторыми оговорками. Для двух других даже оговорок не было.
Звуки борьбы стали быстро стихать. Зато послышались возбужденные голоса, и к «женской» поляне стали приближаться шаги. Приближаться явно, уверенно. Кто бы ни направлялся к пленницам, он чувствовал себя в безопасности.
Захныкал ребенок. Вряд ли его разбудил шум, однако у младенцев свои причуды и свое понимание времени. Для них что ночь, что день – не играет особой роли. Лишь бы тешили, кормили да меняли пеленки.
Наташа была еще очень слаба. Как мать, она хотела бы спасти свое чадо, но только как? Она взяла ребенка, прижала к себе, да так и застыла в ожидании прихода гостей.
Хотя какие гости в такое время? С добрыми намерениями по ночам не ходят.
Юля прижалась к подруге. Ей было страшновато и за себя, и за приятельниц по несчастью, и за ребенка. К ним добавилась Жаннет, словно троих сразу тронуть невозможно.
Единственная из пленниц, кто поднялся на ноги, вместо того чтобы прижиматься к подругам или к земле, оказалась Мэри. Оружия у нее не было, однако вид у леди был решительным до крайности. Надвигающимся морякам предстояло прежде справиться с бывшим капитаном, и лишь потом они смогли бы взяться за остальных.
Через десяток томительных секунд кусты зашевелились, и на поляне появился Джордж. Следом за ним выбралась пара матросов, да еще кто-то производил шум по ту сторону зарослей.
Все появившиеся держали в руках обнаженные сабли. Клинки в сочетании с возбужденными лицами придавали морякам крайне зловещий вид. Устоять против минимум троих вооруженных мужиков не было никаких шансов, однако Мэри продолжала загораживать остальных. Она вновь превратилась в Ягуара, пиратского капитана, за короткий срок успевшего досадить французам.
– Какого черта?! – таким тоном говорят те, кому судьбой дано право повелевать.
– Ваша милость, извольте принять командование, – голосом ревностного служаки произнес Джордж.
Надежда на обратный переворот давно оставила Мэри. Лишь воспитание позволило ей принять случившееся как должное, без удивления и упреков.
– Где Коршун? – По мнению Мэри, этот вопрос в данный момент был наиважнейшим.
– Убит. Мы хотели его только связать. Пусть предстал бы перед судом. Но он схватился за пистолеты, хотел стрелять, вот нам и пришлось… Простите. У нас не было выбора, – без тени раскаяния пояснил боцман.
– Остальные офицеры? – Мэри, вернее, Ягуар спрашивал отрывочно, используя минимум слов.
– Кристофер вместе с нами. Анри связан. Пуснель убит, – точно так же коротко проинформировал Джордж. – С той стороны погибли трое матросов и еще десятка два взяты под стражу.
– Где мое оружие?
– Сейчас принесут, ваша милость. – Все-таки для команды Ягуар был человеком знатным, пусть соблюдающим инкогнито.
Оружие принесли почти сразу после слов боцмана. Шпагу, кинжал, портупеи, в которых вместо четырех пистолетов было почему-то только два.
Ягуар мгновенно осмотрел оружие и гневно произнес:
– Где остальные?
– Простите? – До Джорджа не сразу дошел смысл вопроса.
– Остальные пистолеты где?
– Не знаю. Возьмите другие.
– Мне нужны мои пистолеты, – для убедительности Мэри говорила отчетливо, почти по слогам.
Пропавшую пару дал ей Командор, спасая девушку от собственной лихой команды.
– Найдем. Как станет чуть посветлее, – попробовал успокоить капитана недоумевающий Джордж.
– Сейчас, – отрубил Ягуар. – Покажите арестантов.
Вернувший свой пост капитан решительно отправился в общий лагерь. Другим пленницам не было сказано ни слова.
Как Мэри и предполагала, ни за какое оружие Коршун схватиться не мог. Его явно зарезали сонным, предварительно навалившись и заткнув рот. Даже не зарезали, а всего истыкали кинжалами. Судя по залившей живот, бока и грудь крови.
Смотреть на штурмана Мэри не стала. Все-таки она была не только предводителем флибустьеров, но и девушкой, и вид крови особого удовольствия у нее не вызывал.
– Надо было захватить Коршуна живым. – Благодарить преданного Джорджа леди отнюдь не собиралась.
С ее точки зрения, переворот требовалось произвести значительно раньше, а самозваного капитана непременно повесить, но никак не зарезать. В любом деле требуется порядок и верность традициям.
Связанные арестанты ждали решения судьбы в самом центре поляны. Их недавние товарищи проворно подбрасывали в костры сучья, дабы хоть так осветить место предполагаемого суда.
