При упоминании Санглиера Криса едва не перекосило от злости.
– Зачем вам Командор? Нет, мы сбежим на Барбадос. У меня там есть родственники, а денег на первое время хватит.
– А Ягуар? – Юля едва не назвала бывшего капитана его подлинным женским именем.
Про Ягуара Крис как-то не подумал. Он явно не вписывался в идеалистическую картину грядущего счастья.
Хотя… Побочный сын лорда (правды Кристофер не знал) может отблагодарить спасителя. Да и об отношении с властями не мешает побеспокоиться. Еще пришьют обвинение в бунте!
Но, с другой стороны, Крис тут же испугался, что решительный капитан сумеет отнять женщин для передачи за выкуп Командору. Не за красивые же глаза было затеяно дерзкое похищение!
– Мы можем взять с собой и Ягуара, – без убежденности ответил офицер.
– Нам надо посоветоваться, – ушла от окончательного ответа Юля. – Слишком это неожиданно.
На самом деле она действительно не знала, что хуже. Оставаться с Коршуном и ждать прибытия Сергея или бежать с этим исходящим слюной сопляком.
Присутствие Мэри могло бы обеспечить некоторую безопасность от похотливого штурмана, но зато возвращало ситуацию к исходной. К той, когда женщин украли едва ли не из дома.
О предложении Криса Юля честно рассказала подругам по несчастью. Вплоть до описания бросаемых на нее взглядов и почти не скрываемых юношеских надежд.
– Наглец! – коротко высказалась Наташа.
Сил после родов у нее почти не было, и поэтому в голосе не было слышно искреннего гнева.
– Он не сказал – людей много? – уточнила Мэри.
Она подходила к вопросу более деловито и старалась высчитать для себя все возможные последствия.
– Не знаю. А что?
– То, что Коршун обязательно пустится в погоню, – пояснила леди. – Или, думаете, он откажется от возможного выкупа? За вас, а теперь еще и за меня.
Мысль была настолько очевидной, что не нуждалась в комментариях. И все-таки Юля не сдержала язвительности:
– Его можно понять. Ни корабля, ни средств. А ваш отец, извините, при своем богатстве мог бы вести себя иначе.
Упоминание об отце задело Мэри. Лорд Эдуард всегда был для нее авторитетом, и уж обвинений в излишней жадности он не заслужил. Как и других, от кого бы они ни исходили.
– Мой отец хотел одного. Чтобы Командор перестал воевать против Англии, – отчеканила девушка.
– Да? Тогда вы подобрали на редкость удачное время. Мы уже собирались в Европу. – Мысль о том, что случившееся стало следствием ошибки, больно обожгла Юлю.
Нет, чтобы выяснить все заранее!
И совсем сюрпризом стало вырвавшееся из уст Мэри короткое, всего из двух слов, признание:
– Я знаю.
– Теперь конечно. А такие вещи надо узнавать перед, а не после. – Жестокая абсурдность случившегося не давала Юле покоя. – Раньше надо было знать. Раньше. Тогда, а не сейчас.
– Я все знала уже тогда, – произнесла Мэри. – Еще до вашего похищения.
Дыхание у Юли сперло. Она не сразу справилась с собой и только через некоторое время смогла спросить главное:
– Тогда зачем?
На этот раз ответа не было.
Возможно, подразумевался сам собой.
Огораживающие «женскую» полянку кусты зашелестели, и в свете костра показалось обветренное лицо охранника.
– Прошу прощения. – Чувствовалось, что извинение дается непривычному моряку с трудом. – Один офицер просил узнать: какое у вас решение?
– Что? – Очнувшаяся от шороха Юля не сразу поняла смысл прозвучавшего вопроса.
Она едва успела задремать и теперь лихорадочно возвращалась в мир яви.
– Ну, это… Решили вы что? – повторил матрос.
Зашевелилась Мэри. Как ни тихи были голоса, но сон леди был тревожен.
– Кто здесь? – Она пригляделась и с некоторым облегчением произнесла: – Это ты, Боб?
– Так точно. – Уставной ответ дался посыльному намного легче, чем какие-то неопределенные вопросы. Каждому привычнее что-то свое.
– Некий офицер ждет от нас некоего решения, – не без иронии упредила следующий вопрос окончательно проснувшаяся Юля.
Мэри на глазах превратилась в Ягуара:
– Сколько вас?
– Не могу знать.
Наверняка матрос был искренен. В таких делах не принято оповещать всех участников о деталях. Обычно достаточно принципиального согласия.
Тем временем проснулись остальные женщины. Захныкал недовольный чем-то ребенок.
– Меня послали за ответом, – напомнил о себе Боб.
– Пусть он придет за ним сам, – твердо произнес Ягуар. – Тогда окончательно договоримся.
Матрос немного помялся, но понял, что больше ничего не добьется, и скрылся в кустах.
– Думаете, придет? – спросила Юля.
Они так и не решили, пробовать ли бежать, только склонялись к отрицательному ответу. Как-то это было несерьезно. Если к Сергею – то да, без разговоров, а превратиться в пленниц половозрелого молокососа…
– Посмотрим, – Мэри не смогла скрыть усмешку.
Будь она одна, согласие было бы обеспечено. Уж на свое влияние и авторитет переодетый капитан рассчитывал вполне. А брать женщин Командора и потом сражаться за них…
Или все же рискнуть? Хотя бы получить оружие. Со шпагой и пистолетами многие проблемы решаются легче.
Главной проблемой для Мэри был Коршун.
Нынешний капитан без корабля в это время спокойно спал. Он достаточно устал за последние дни и считал, что полностью заслужил отдых.
Два больших плота были уже готовы. Из двойного ряда бревен, крепкие, они должны были обеспечить сносное путешествие. Тем более что до устья было совсем недалеко.
Вторую пару плотов собирались доделать утром. В любом случае еще до полудня флибустьеры должны были пуститься в путь.
У Коршуна мелькнула мысль отобрать наиболее преданных людей, прихватить пленниц и под покровом ночи бежать с ними, предоставив остальных их собственной судьбе. Мелькнула и исчезла. Люди – это прежде всего боевая сила. Та, которая непременно потребуется при захвате портового селения и возможных схваток по дороге. Сверх того, матросы понадобятся на корабле. Тянуть концы – работа не из легких. Тут каждый человек бывает необходим. Зачем же усложнять себе жизнь?
Ладно. Утром все равно в путь. С этой ободряющей мыслью Коршун провалился в сон.
О людях, как о боевой и рабочей силе, думал и боцман Джордж. Человек один стоит немного, а уж в бою или на корабле вообще превращается в исчезающе малую величину. Поэтому своим сагитированным соратникам боцман приказал по возможности никого не убивать. Утром можно будет решить, кто из бунтарей достоин смерти, а кто помилования. До ближайшего безопасного порта.
