Книга Рай с привкусом тлена - Светлана Бернадская

— Прошу, проходите в сад, — вмешалась донна Бланка, фамильярно взяв меня под руку. — Я велела подать ужин в беседку, оттуда открывается великолепный вид на закат.

Мы с Диего приехали последними. Некоторых из присутствующих господ я уже знала, другим меня представили согласно этикету, и вскоре все гости расположились за просторным, искусно украшенным столом в форме подковы. Я была весьма удивлена тем, что нас с Диего усадили на самое почетное место возле хозяев.

— Как вам нравится Кастаделла, донна Вельдана? — дон Эстебан подал едва заметный знак, и тихий, как тень, раб-прислужник наполнил наши бокалы золотистым вином.

— Я восхищена ее великолепием, — деликатно ответила я, плечом ощущая некоторое напряжение мужа.

— Прежде вы не бывали здесь, верно?

— Не приходилось, — светские разговоры обычно давались мне легко, но я помнила наставления Диего и поэтому держалась настороже. — Зато мой отец приезжал на юг неоднократно.

— Я знал вашего отца, — небрежно заметил дон Эстебан.

— Правда? — тоскливое чувство закралось под кожу, бередя застарелые душевные раны.

— Он был волевым человеком и достойным лордом. Напомните, донна Вельдана, у него ведь нет сыновей? Кто сейчас вместо него заседает в Малом Королевском Совете Аверленда?

Дон Гарриди наверняка был прекрасно осведомлен о моих родственниках, но вежливость требовала ответа.

— Нет, мой единственный брат умер в раннем младенчестве. У родителей осталась только я. А в Малом Совете от семьи Несбитт заседает теперь мой дядюшка Эван.

— Ах да, как я мог забыть. Мир так стремительно меняется с каждым годом — не уследить. Как сейчас помню старые добрые времена, когда Саллида незримо ощущала братское плечо севера.

— Думаю, ничего не изменилось с тех пор, — осторожно заметила я.

— Увы, — возразил сенатор и бросил на меня многозначительный взгляд. — Дружба ценна тогда, когда искренна и бескорыстна.

Легкое, но ощутимое прикосновение ноги Диего к моей голени сигнализировало, что разговор свернул в опасное русло. Возможно, следует сменить тему?

— Несомненно. Вы говорили, что недавно ездили в столицу?

— О да, — на лице дона Эстебана явственно отобразилось самодовольство. — В этом году я представляю Кастаделлу в Верховном Сенате Саллиды. Вы не знали?

— О! — почтительно воскликнула я. — Диего упоминал об этом, но я, право, так далека от политики…

— Теперь вы — гражданка этой страны, — назидательно произнес дон Эстебан. — Разве вам неинтересно, от чего зависит ее благополучие?

Пришлось сдаться и виновато потупить глаза.

— Разумеется, интересно. Диего говорил, что недавно Сенат Кастаделлы принимал посла из Халиссинии…

Новый тычок, ощутимей предыдущего, заставил меня умолкнуть на полуслове, но дон Эстебан успел подхватить нить щекотливого разговора:

— Верно. Эти дикари не оставляют надежды поставить Саллиду на колени без борьбы. В прежние времена, когда военная мощь Аверленда стояла за нашими спинами, они бы не посмели и рта раскрыть, не то что предлагать нам унизительную сделку. Не так ли, дорогой друг Диего?

— Аверленд не отказывал нам в помощи, — сохраняя каменное выражение лица, ответил Диего.

— Правда? А мне кажется, что это похоже не на помощь, а на базарный торг, цель которого — влезть во внутреннюю политику страны с многовековой историей.

Я взглянула на Диего, но он смолчал, с неодобрением глядя на сенатора Гарриди. К счастью, на помощь пришла донна Бланка:

— Тебо, не утомляй нашу милую гостью скучными разговорами. Вам нравятся халиссийские танцы, Вельдана?

— Никогда не приходилось видеть, — призналась я, чувствуя облегчение от перемены темы.

— Недавно мы выкупили целый гарем юных дев, отбитый у одного из халиссийских царьков. Они божественно двигаются, хотите посмотреть?

— С большим удовольствием, — улыбнулась я.

Донна Гарриди взмахнула ладонью, и вскоре на мраморную площадку близ беседки, ловко лавируя между изящными фонтанчиками, вышли несколько прекрасных танцовщиц, одетых в легчайшие полупрозрачные ткани. Поначалу было неловко смотреть на девушек в столь откровенных нарядах, и я стыдливо опустила глаза, но когда заиграла незнакомая мне музыка, а среди гостей послышались восхищенные возгласы и хлопки, я осмелилась полюбоваться диковинным танцем.

Они и впрямь были божественны, эти юные девушки, словно разноцветные птички в райском саду. Темные миндалевидные глаза и густые брови их были подведены сурьмой, чувственным губам придавал манящую яркость кармин, на запястьях и лодыжках позвякивали украшенные самоцветами браслеты, на груди и бедрах сверкали замысловатые переплетения золотых и серебряных цепочек. Гибкие смуглые тела игриво извивались в такт музыке, услаждая взор зрителей плавным рисунком танца, грациозными движениями тонких рук и стройных ног. Вот только меня не покидало ощущение, что, несмотря на заученные улыбки и игривые взгляды, от девушек веяло затаенной печалью. Помимо воли я искала на гибких спинах и хрупких плечах следы от плети, но кожа рабынь отливала чистейшей, гладкой бронзой. Значит, не во всех господских домах принято жестоко обращаться с рабами. Это обнадеживало.

Я украдкой посмотрела на Диего. Он молчал, завороженный прекрасным танцем — выходит, ему не чужды обычные человеческие чувства, и не только кровавая бойня на Арене способна его восхитить. Моя ладонь скользнула под столом к его руке и накрыла напряженное запястье. Диего вздрогнул, бросил на меня жаркий взгляд и чуть сжал мои пальцы.

— Превосходно! Браво! Божественно! — зазвучали голоса покоренных танцем гостей, после того как девушки легкой стайкой упорхнули с площадки.

И я от всей души разделяла восторг зрителей.

После следующей перемены блюд на площадку вышли натертые маслом полуобнаженные рабы, поигрывающие внушительными мускулами под оливковой кожей.

— Они будут драться? — испуг прорвался наружу опрометчивым возгласом.

— Всенепременно, донна Вельдана, — в темных глазах дона Эстебана промелькнула плохо скрытая насмешка. — Вам должно понравиться. Я слышал, не так давно вы купили бойцового раба у дона Верреро. А значит, и сами неравнодушны к боям.

Еще немного, и у меня скрипнули бы зубы от негодования, но пришлось взять себя в руки. Разумеется, весть о моем «выступлении» на Арене разнеслась по всей Кастаделле, и злые языки не смолкали еще долго после той злополучной субботы. И уж конечно, дон Гарриди не мог не понимать, что мой спонтанный поступок был вызван не желанием заиметь бойцового раба, а желанием спасти человеческую жизнь. Но достойно ответить я не могла, ведь завтра Джай вновь выйдет на Арену, и благородные доны и донны будут делать на него ставки…

Пришлось стиснуть зубы и натянуто улыбнуться.

— Так и есть, дон Эстебан. Есть в мужской первобытной силе… нечто завораживающее.

Сенатор расхохотался.

— Вы крепкий орешек, донна Вельдана. Мне говорили, что северяне недолюбливают рабство.

— Как вы верно заметили, дон Эстебан, теперь я живу в Саллиде, — попыталась я отвести его выпад.

— Вельдана собирается выставить