трансплантации я провела в больнице семьдесят два дня.
— Похоже, все сходится, — произносит Линкольн тихим, задумчивым тоном, пронизанным печалью.
— Мне жаль, что я выбросила кольцо в океан, — говорю ему, мне интересно, что он ответит. Я не собиралась вспоминать об этом, но теперь, узнав о его прошлом, чувствую, что должна это сделать, и эти слова как-то само собой вырвались.
Выражение его лица меняется, а уголки губ опускаются.
— Ты не знала.
— Почему оно было у Деверо?
Я ничего не знала об их связи, но предположила, что, поскольку Деверо работал в Службе по охране рыбных ресурсов и дикой природы, они общались.
Тяжело вздохнув, Линкольн подносит руку к подбородку, затем к волосам.
— У нас возникли проблемы с некоторыми штрафами, и я дал ему кольцо, чтобы он повременил с их выпиской. Он мутный тип.
— Я понимаю, что не знала, что оно твое, но теперь, когда мне известно, что случилось с твоей женой, я чувствую себя сволочью.
Он громко смеется, вопросительно приподняв брови.
— Ты чувствуешь себя сволочью?
Я подмигиваю ему, слегка поворачивая голову, которая все еще лежит у него на груди.
— Перемирие?
Линкольн вновь касается рукой моей щеки.
— Дорогая, в этом вопросе мы даже близко не достигли согласия.
Он ловит мой взгляд, и кажется, что мое сердце безвольно падает на землю к его ногам.
Я не знаю, куда нас это приведет, но пока я держусь за этот идеальный образ мира, который у нас есть.
ГЛАВА 39
Подхват лески — размещение руки на леске, вылетающей из катушки во время заброса, для того, чтобы замедлить заброс или проконтролировать его дальность.
Сегодня утром я поймал себя на том, что улыбаюсь. Еще до восхода солнца, до пения птиц и запаха свежезаваренного кофе. Улыбка появилась от мысли о Джорни, которая рядом со мной, и погасла также из-за нее.
Я оставляю ее спящей в моей постели и застаю Атласа с Бэаром на кухне, готовящих блины. После завтрака, пока Джорни принимает душ, мы с Атласом берем Кохо на прогулку по пляжу.
— Ты же знаешь, что я не хочу тебя оставлять? — спрашиваю я, пытаясь завязать разговор о том, что оставляю его с отцом на пару месяцев, пока буду на Аляске.
Сын хмурится, в его голосе звучит мольба, даже если он пытается быть сильным:
— Почему ты должен уезжать?
Мы останавливаемся, и я опускаюсь перед ним на колени, держа его руки в своих.
— Мне нужно заработать немного денег для нас, приятель. Чтобы мы могли остаться здесь.
Его взгляд скользит поверх моего плеча туда, где Кохо носится по волнам прибоя.
— Мне не нужны деньги. Я хочу тебя, папочка.
Эти слова ломают меня. Полностью.
И тут я вспоминаю о том, что сказал Афине. Я позабочусь о нашем сыне.
Я в растерянности. Без понятия, что делать. Страховка покроет лодку, но на это может уйти несколько месяцев, к тому же идет расследование, значит, это не произойдет сразу. Мы не выполнили свою квоту на этот год, а это значит, что компания «Snider Fish» разорвала с нами контракт. У меня нет выбора.
К сожалению, с этим сталкиваются многие родители. Неопределенный, несколько трудный баланс между временем, проведенным с семьей, и ее обеспечением.
— Это только временно, приятель. Я ненадолго.
Его глаза слезятся, и я знаю, что не от ветра, дующего с океана.
— Но что, если ты не вернешься? Что будет со мной?
Еще одна реальность, которую я ненавижу.
— Этого не случится, но если это произойдет, ты останешься с дедушкой.
— А Джорни?
Черт, откуда взялась эта острая боль в моем сердце? Она возникла из ниоткуда.
— Если ты захочешь провести время с ней, я уверен, она будет рада.
— А как же мой день рождения? Тебя здесь не будет.
— Мы отпразднуем его перед моим отъездом, — заверяю я его.
И тут, словно меня сбивает грузовик, — Кохо на полной скорости несется ко мне и валит на землю.
Этого достаточно, чтобы отвлечь нас с Атласом, и все заканчивается тем, что сын разражается приступом смеха.
Промокшие, замерзшие и неприятно пахнущие морской водой, мы с Атласом возвращаемся в дом с очень грязной и еще хуже пахнущей собакой. Мы купаем его на улице, но он снова измазывается, кувыркаясь в песке.
— Думаю, ему нравится плохо пахнуть, — замечает Атлас, качая головой.
Войдя в дом, я застаю Джорни на кухне. Бэар рассказывает ей свои бесполезные знания о животных, приводящие к ужасающим фактам, которые брат запоминает и рассказывает мне, когда мы рыбачим.
— Ты когда-нибудь видел пенис черепахи? Это ужасно, — говорит ему Джорни. — Я изучала их некоторое время и никак не могла смириться с тем фактом, что их члены имеют длину около двух футов.
Бэар качает головой, громко смеясь.
— Я не хожу вокруг и не проверяю, какие у черепах причиндалы.
Джорни толкает его плечом.
— А ты знаешь, что дельфины мастурбируют?
Бэар пожимает плечами, копаясь в своем телефоне.
— Это все знают.
— Что такое мастурбация? — спрашивает Атлас, потянувшись за коробкой печенья PopTarts. Он заглядывает внутрь коробки и хмурится. — Кто съел последнее со вкусом вишни?
Джорни держит одно в руке, протягивая нему.
— Я поджарила его в тостере для тебя.
Атлас улыбается мне.
— Мы оставим ее себе, да?
Я смеюсь, подмигивая сыну.
— Это зависит от Джорни. Не от нас.
Я просто благодарен, что мне не пришлось объяснять «что такое мастурбация» своему пятилетнему сыну.
В лучах солнца, падающих на лицо, и с кофе в руке, Джорни улыбается мне, отчего мой мир переворачивается. В нем всегда будет место для нее, несмотря ни на что. Я больше не могу бороться со всей этой болью. Она — подарок для нас. И чувствовать эту смесь боли и радости, иметь ее в нашей жизни — это самое трудное, во что мне когда-либо приходилось верить. Верить, что все получится, а если и нет, то не потому, что я ее отпустил. А потому, что она должна была отпустить нас. Я не могу и не буду винить ее за то решение, которое она примет, каким бы оно ни было.
ГЛАВА 40
Неподвижная удочка — метод ловли, при котором приманку опускают на определенную глубину и удерживают неподвижно до тех пор, пока рыба не клюнет.
На улице светит солнце. На небе ни облачка, и это за
