сделаю я, а ты можешь оставаться здесь и дуться".
Стенн и Фарлоф захихикали, а Вульфрик бросил на них такой же мерзкий взгляд, как и на Белгара.
Я возьму их, — сказал он. Но потому, что я хочу этого, а не потому, что толстый посол говорит мне это".
'Достаточно хорошо для меня,' сказал Белгар. Будь готов отправиться с первыми лучами солнца.
41
Одним из мастеров, прибывших на север из Рурипатии, был кузнец. Вульфрик позаботился о том, чтобы первым делом по прибытии он изготовил для него новые доспехи и оружие. На его шлеме был изображен рычащий белек, напоминающий давно умершего Белека Бейна, но гораздо более страшный. При виде этого шлема Вулфрику хотелось, чтобы у любого расбруккера кишки превратились в воду. Это означало для них смерть, и он хотел, чтобы они узнали это. Шлем был самым лучшим из всех, что он когда-либо видел, и он нехотя признал, что южане в некоторых вещах знают толк. Всякий раз, когда он проходил в нем мимо кузницы, кузнец останавливался, чтобы посмотреть на то, что считал своей лучшей работой.
Если шлем был лучшей работой кузнеца, то остальные боевые доспехи Вулфрика не отставали от него. Его доспехи сидели идеально, а длинный однолезвийный клинок со слегка изогнутым краем — его сабля — была подогнана по его вкусу. Она была прекрасно сбалансирована и казалась продолжением его руки. Он был уверен, что лучшего оружия, чем клинок героя, сделанный из стали, которую можно найти только на Высоких Местах, не найти. Оно еще не пролило кровь его врагов, и он почувствовал головокружение при мысли, что скоро это будет исправлено.
Почти весь гарнизон был отправлен. Вид их, собравшихся на площади, был впечатляющим зрелищем. Хотя им не хватало индивидуальности, присущей Орде Нортлендера, в их единообразии было что-то пугающее. Стенн и Фарлоф выехали еще до рассвета, чтобы разведать обстановку, а Вулфрик повел основную массу людей в Расбрук.
Они уже готовились к отъезду, когда прибыли еще трое мужчин, одетых для боя. Родульф и двое мужчин, которых Вулфрик раньше не видел. Они выглядели как закаленные воины, и это заставило Вулфрика дважды подумать, прежде чем поприветствовать Родульфа, как он обычно делал.
"Что вы здесь делаете? сказал Вулфрик.
'Мы идем с вами', - сказал Родульф. Совет хочет, чтобы присутствовал представитель".
Вульфрику не понравилась эта идея, но он знал, что споры против этого ни к чему не приведут. Надеюсь, твои два друга смогут позаботиться о тебе. У остальных нет времени на няньку". Родульф улыбнулся ему и не выглядел раздраженным, что его разочаровало.
Капитан? Вы и ваши люди готовы?
'Мы готовы.'
Тогда за дело", — сказал Вулфрик и взмахом руки отдал приказ отправляться в путь.
Ритшль сидел на скамье в кирхе и смотрел на Камень с чувством, сродни ненависти. Пламя одинокой свечи трепетало на сквозняке в нефе, но он не обращал внимания на мрак и холод. В его голове бурлил водоворот разочарований, страхов и тоски.
За три года попыток он так и не смог подчинить Камень своей воле. Он потратил половину своей жизни на то, чтобы желать его, искать его. Он звал его, как музыка ветра, но теперь он отвернулся от него.
"Почему?" — кричал он. Почему ты не слушаешь меня?
Его увещевания звучали каждую ночь, и он знал, что жители деревни, проходившие мимо маленькой кирхи, посмеивались про себя, думая, что их старый священник сходит с ума. Ему было все равно. Возможно, так оно и было.
Подождите, — сказала молодая женщина из зала.
Лицо Конрадина потемнело, и рассказчик подумал, что он может перейти к актам насилия, если перерыв будет продолжаться слишком долго.
'Почему это не сработало для него?' — сказала женщина.
Я много думал об этом на протяжении многих лет, — сказал Рассказчик, — и пришел к выводу, что это действительно сработало для него". Видите ли, считается, что Камень исполняет самые заветные желания своего владельца. Долгие годы Ритшль желал заполучить этот камень. В его жизни многое было отнято, а здесь было что-то, что было отнято, но что он мог вернуть. Он исполнил это желание, и как только оно было достигнуто, Ритшль был полон сил. Больше он ничего не хотел так отчаянно, и простого желания было недостаточно".
'А разве Этельман не обладал им?' — спросила молодая женщина.
Лицо Конрадина потемнело еще больше.
Я не думаю, что Этельман действительно обладал этим. В душе и сердце он не хотел его, и Камень, каким бы таинственным образом он ни работал, знал это". Рассказчик бросил взгляд на Конрадина, чье нетерпение было близко к пределу. Теперь, если вы довольны моим объяснением, я продолжу, пока у доброго сержанта не лопнул кровеносный сосуд".
На следующий день они прибыли на окраину Расбрука рано утром, не теряя времени. Вульфрик старательно избегал Родульфа, хотя это было нетрудно, поскольку тот держался рядом с двумя своими спутниками и не смешивался с другими. Вульфрику было любопытно, зачем он поехал с ним. Это было нечто большее, чем просто отчитаться перед советом. Ему было интересно, какое преимущество они надеялись получить, находясь там.
Расбрук выглядел удивительно похожим на Леондорф до прихода южан, что удивило Вулфрика. Это было больше похоже на дом, чем Леондорф сейчас. Было очевидно, что их не ждали: ворота были открыты, но никакого вызова не последовало. Поначалу никто даже не обратил внимания на их появление. В конце концов кто-то остановился и уставился на них, к ним присоединились другие. Вульфрик никогда раньше не нападал на деревню и понял, что не знает, что делать дальше. Должен ли он броситься в атаку, рубя всех, мимо кого пройдет? Он думал, что там их будут ждать воины, но там были обычные люди, идущие по своим делам.
Вперед, парни!" — крикнул капитан.
Рурипатские солдаты пронеслись мимо Вулфрика, который все еще смотрел на деревню и ее жителей. Женщина закричала, и жители разбежались, когда рурипатские всадники въехали в деревню. Вулфрик попытался найти в себе ненависть, но не смог. Это были женщины, дети и старики. Ничем не отличающиеся от тех, кто живет дома. Они ничем не отличались от тех, кого убивали Расбруккеры, но Вулфрик не мог заставить себя сделать то же самое. Убийство простых людей — это не то, чем можно гордиться. Это не
