– Она умная баба, – говорил он другим наемникам. – Знает, что почем. В драке я бы на нее, конечно, не поставил, но соображает Ильди знатно. И с королями говорить может, язык что ведьмино помело. Не зря она такой план провернула. Так что, парни, просто заткнитесь и слушайте, что она толкует.
Так мало-помалу Ильди добилась единоличной, хоть и временной власти над Вольным войском. Она выбрала новых тысячников, отдав предпочтение тем, кто масляно на нее поглядывал и был туп и исполнителен.
Новые порядки пришлись по вкусу не всем, часть вольных воинов откололась и ушла, отказавшись подчиняться женщине. Но большинство наемников не готовы были расстаться с мечтой о золоте Приморья и променять поход на полуголодное существование в разоренных войной землях.
В Приморье, на подходах к Нессексу отряды наемников встретились с регулярным войском страны. Ильди сама выехала на переговоры и держалась с такой самоуверенностью, что генералы, не желавшие поначалу общаться с «бабой», под конец сдались и предложили ей проехать во дворец, чтобы обо всем договориться с временным правителем.
Красному сразу же доложили, что пришли переметнувшиеся от Бреса вольные воины. Новость обрадовала Ворона до такой степени, что он повесил рубиновое ожерелье себе на грудь, хоть и спрятал его под камзол, верхнюю и нательную рубашки. Камни и металл приятно холодили кожу, от них по всему телу разбегалась радостная щекотка.
В парадном одеянии, с короной на голове, Красный уселся на трон и велел первым делом привести начальников войска к нему.
Он очень удивился, когда в зал в сопровождении стражи вошла невысокая женщина в кольчуге и мужской одежде. Рядом с ней шагал огромный бородатый воин с квадратным лицом и тупым взглядом. Сразу же оценив обоих, Красный обратился к женщине:
– Приветствую вас, вольные воины! У нас грядет битва с Бресом Лугайдийским, который коварно напал на Таумрат, а теперь собирается вторгнуться и в земли Приморья. Нам нужны мечи, и мы готовы платить за них золотом.
Ильди ухмыльнулась своими рваными губами. Она прекрасно знала, что войну первым начал Эннобар.
– Мы готовы принести клятву, – просипела наемница. – Это – Керн, а я – Ильди, по кличке Малышка Смерть. Мы привели к тебе воинов. Если сторгуемся, хоть завтра встанем под знамена Приморья.
Ласково улыбаясь, Красный рассматривал воительницу. Он подметил и запыленные старые сапоги, и искалеченное лицо, и злой взгляд женщины с неустроенной судьбой. Взгляд существа, ожесточившегося на мир, потому что мир ее пинал, ломал, гнул, унижал и не принимал.
– Думаю, мы сторгуемся, – мягко произнес Красный, поднимаясь с трона. – Пожалуйста, давайте пройдем в мой кабинет, чтобы побеседовать без свидетелей.
Придворные беспокойно зашептались. Им претила манера Красного решать все самому. Они привыкли к безвольным королям и сейчас успокаивались лишь тем, что Красный скоро уедет в Таумрат, оставив номинальным правителем юного Альпина, веселого и беспечного ребенка, не думающего ни о чем, кроме своих капризов и развлечений.
В кабине Красного Ворона ветер развевал занавески на распахнутом окне, пахло цветущими каштанами и морем. Доброжелательно глядя на женщину, которая вызывала у него презрение, Красный спросил медоточивым голосом:
– Устали с дороги? Путь от Таумрата неблизкий.
Ильди глядела на него настороженно, словно собака, готовая в любой миг зарычать и убежать.
– Ничего, мы люди крепкие, – буркнула она. – Давайте столкуемся об оплате.
– Разумеется, – кивнул Красный, складывая руки. Сколько вам платил Брес?
– Двадцать серебряных монет за меч в день, десять золотых сотникам и по двадцать золотых тысячникам, – без запинки отсчитала Ильди. – И по пятьдесят золотых командующим. То есть мне и Керну.
Склонив голову к плечу, Красный ласково улыбнулся. Ильди стало неуютно – она не привыкла к такому любезному обращению.
– Плачу сверх этого по десять монет, – произнес Красный. – Вас устроит подобная цена?
Громко сглотнув, Ильди вытаращилась на Ворона. Она не знала, сколько Брес платил Куланну и толстяку, а потому назвала цену из головы, руководствуясь своими тайнами мечтами о богатстве. То, что Красный так легко принял ее условия, наемницу ошарашило.
– Что ж, – прокашлялась она. – Это честная цена. Когда выступаем?
– Как только войско Бреса войдет в Приморье. Ваши люди должны быть наготове, так как выступать придется сразу.
– Мы будем готовы, – заверила Ильди.
– Хорошо, тогда сегодня вечером вам принесут на подпись бумагу с договором, – любезно сказал Красный.
Кивнув, Ильди молча развернулась на пятках и вышла из кабинета, позвякивая кольчугой. Едва за ней закрылась дверь, как приятная улыбка на лице Ворона сменилась брезгливой гримасой. Он стиснул рукой ожерелье через одежду и глубоко вздохнул.
* * *
Утром они отправились в путь, едва заря розовыми пальцами тронула небо. Карета, скрипя, ползла под уклон. Воздух вокруг гремел от вороньих криков. Фении с беспокойством косились на черных птиц, которые метались над каретой, словно обезумев. Некоторые вороны налетали на лошадей, целясь клювами в голову, некоторые падали на крышу и пронзительно орали, показывая красные глотки. – Да что такое происходит? – гневно спросила леди, высовываясь из окна кареты.
При ее появлении вороны окончательно взбесились и так отчаянно замельтешили перед лошадями, что животные шарахнулись в сторону. Вознице с трудом удалось их остановить.
– Убирайтесь! – велела хозяйка Твердыни черным птицам. – Пошли прочь!
Стая не сразу вняла ее приказу. Неумолчно галдя, вороны поднялись выше, но продолжали кружить над каретой. – Улетайте! – в ярости крикнула леди, глядя вверх. Скройтесь в горы!
Тяжело махая крыльями, описывая широкие круги, вороны взмыли в небо и, продолжая отчаянно граять, скрылись за деревьями.
– Совсем от рук отбились, – проворчала леди. Оставьте меня все, наконец, в покое! Мне надо подумать!
Она резко задернула плотные черные шторы на окне.
Возница вернул лошадей на дорогу, а конные фении дождались, пока Ройле их догонит.
– Не к добру это, – промолвил один из стариков. – Последний раз я такое видел, когда Аодх отправился пировать к предкам. Клятые вороны словно не пускали нас вперед. Скажи хозяйке, малый, что вертаться надо.
Невольно обернувшись на карету, Ройле замялся:
– Она велела ее не беспокоить. Если помешаем, разозлится…
– Ладно, едем, раз так, – проворчал фений. – Не люблю я здешние места. Могилы старые кругом, и почти граница. Не наша тут земля уже, не наша.
Ройле ничего не ответил. У него самого в душе все переворачивалось от беспокойства. Вокруг тянулся светлый редкий лес, уже весенний, кипящий суетной жизнью птиц, зверей и насекомых. Над головой Ройле пролетела бабочка. Здесь было намного теплее, чем в горах.
