две недели. Все свободное время Асти и Карл проводили за словестными баталиями. Впрочем, Карл говорил мало. Все больше буквы выписывал, из которых они составляли слова.
И вот теперь они вместе выдавали нам результат. И тут Асти замолчала и посмотрела на меня выжидающе. Я встрепенулся и поспешно проморгал. А? Что? Я взглянул на Льёта и увидел его осоловевший взгляд. Он что тоже заснул?
— Я согласен! — решительно сказал я, толкая ногой Льёта под столом.
— И я согласен! — возвестил друг-соперник.
— С чем? — аккуратно спросила Асти.
— Эээ…. Вот со всем и согласен — и я обвел рукой окружающее пространство в целом.
— Бьорн? Ты не слушал? — хитро прищурившись, спросила Асти.
— Милая? Как ты могла так подумать? Я слушал, и оооочень внимательно! Но мало что понял. Но я со всем согласен — поспешно уверил я жену.
— Ладно. Карл, а я тебе говорила — сказала жена и пожала плечиками.
— А можно мне итог? — тихим голосом толкнув меня ногой в ответ под столом, спросил Льёт.
— Мы идем на кладбище — со вздохом сказала жена.
— А.… Ну да. Это понятно. А на какое? — с умным видом покивал головой Льёт.
Асти вздохнула, и начала как мне показалось заново. Я мысленно закатил глаза.
— Медвежьи острова или по-другому Медвежьи кладбища или старинное название Медвежьи Архипелаги разбросаны по всем восьми Коннетаблям. Но все же многие находятся на границах и поэтому их не восемь, а шесть.
— Да. Это все знают. Леонтьев, Четырёхстолбово́й, Пушкарев, Лысов, Андреев и Крестовский — подтвердил я.
— Да, говорят, что в древности так назывались острова, на которых рождались медведи — задумчиво протянула Асти.
— Милая, а ты не могла бы не отвлекаться? Святой Древний Медведь знает, что там было в древности. Сейчас то что? — тихонько, чтобы не обидеть и не вспугнуть жену спросил я.
Асти тряхнула головой и продолжила.
— По нашим с Карлом выкладкам всё указывает именно на кладбище. И «последнее убежище» в первом латинском выражении. И «душа» во втором. И еще много чего. Но вот Рог медведя согласно имеющимся сведениям напоминал именно большой, похожий на крест меч. Поэтому мы думаем, что и искать нужно именно на «Крестовском».
— Тем более что и располагается оно ближе всего к столице Восьми Домов Дубхе. И является центральным — вставил я.
— Да. Вот мне, почему то это тоже кажется существенным — улыбнулась мне Асти, а я взбодрился.
— И что мы будем там, на кладбище искать? — спросил Льёт.
— Могилу? Да? — спросил я наугад и попал, потому что Асти кивнула и снова улыбнулась, решив, что я все-таки понял, о чем она тут говорила.
— Да. По буквам, что мы составили из опечаток в надписях. Ну, помнишь самую первую, на которую я указала? И самую простую? «О» с «А» перепутали. Так вот таких букв оказалось восемь. По числу надписей.
— И какие это слова и буквы? — уныло спросил Льёт.
Асти вздохнула и сказала:
— Не важно. Важно то, что мы составили из них фамилию — «Д. Я. Лаптев». Согласно легенде, это одно из самых первых захоронений на этом кладбище. Мы думаем, что начать следует оттуда.
— То есть мы будем лазать по кладбищу и осматривать могилы?
— Да. И я бы не хотела привлекать к этому большое количество народу. Вдруг мы все же ошиблись с выводами? — сказала жена.
— Льёт? — и я выразительно посмотрел на друга.
— Ну, думаю, что нас двоих хватит за глаза — кивнул тот Асти и, скосив на меня глаза, тоже пнул под столом, принимая мой выразительный намек.
— Завтра утром выезжаем — постановил я.
— Нет — замотал головой Льёт — Не успеем. Дня два нужно — почесал он подбородок.
— Хм… Согласен!
— Не поняла? С чем ты все время соглашаешься, сегодня, Бьорн? — недоуменно сказала Асти.
— Со всем милая. Вот я со всем сегодня согласен — улыбнулся я ей.
Два дня на подготовку нам хватило.
Медведи гораздо проще относятся к смерти и ее атрибутам, нежели люди.
Мы своих покойников не хороним. Мы их сбрасываем. Место захоронения у медведей представляет собой огромную яму, в которую, и сбрасываются тела. Как бы кошмарно это не звучало, но сути это не меняло. Всё возвращалось в землю, из которой и пришло. Сверху над этой ямой каждый выстраивал дом или склеп в зависимости от желания и доходов. Кладбище же представляло собой лес с такими домами-склепами. Под каждым домом была глубокая яма. Погребение заключалось в открытии вот такой двери и сбрасывания туда тела. На этом всё.
При этом часто родственники не заморачивались с тем, какую именно дверь следует открыть. Какой ключ нашли — ту и открыли. Очень часто тело придавали земле даже и не медведи. А нанятые люди. Именно поэтому наши склепы стали все чаще именовать по-людски — могилами.
Только в последнее время мы стали организовывать прощание с покойным, когда все желающие могли прийти и попрощаться.
Приходило, как правило, не слишком много медведей.
Хотя вот когда тетя организовала прощание с Ребеккой, как мне доложили, пришло довольно много медведей. В основном, правда, медведиц охочих до сплетен.
Эта традиция прощаний была и раньше, но не все дома ее соблюдали и многие шутили, что пришла она от того, что просто хотели удостовериться, что медведь и в самом деле умер. Звериная дикая сущность не давала нам уделять этому более пристальное внимание. Мы медведи — и этим все сказано.
Но все же были и исключения. Особенно в последнее время некоторые дома стали более внимательно относиться к смерти. Впитываем это у людей? Всё может быть.
Более старые дома-склепы были украшены и лепниной и замысловатой росписью и кое-где даже и скульптурами. Встречались даже и колоны подпирающие крышу некоторых склепов. Но в основном это все были старые постройки.
На кладбище было холодно. Но все же дорожки были расчищены. Я накануне отправил сюда дюжину рабочих. К каждому домику вела утоптанная тропинка.
И вот сейчас мы и ходили мимо этих домиков, рассматривая надписи на стенах, возвещавшие, что именно сюда когда-то и был скинуто то или иное тело. Этим только вот медведи и заморачивались. При этом часто бывало так, что соперники лежали в одном склепе. При жизни враждовали, а смерть все уравнивала. И медведь из дома Барибалов мирно покоился рядом с Белым.
— Я если что в яму к покойникам из-за этой палки не полезу — шепотом сказал мне Льёт.
— Я тоже. Но может быть и не придется? — понимающе хмыкнул я.
Я покосился
