В коридоре послышались быстрые шаги Ливви — она словно услышала его призыв.
— Хорошо, что ты здесь, Джек, — приветствовала она его, войдя в комнату. — Мне не придется искать тебя по всему дому.
Он взглянул на нее и отметил, что она хорошеет с каждым днем. Она наконец рассталась с ужасной серой одеждой, и сейчас на ней было красивое голубое платье с длинными рукавами и гофрированным кружевным воротничком, которое подчеркивало ее мягкую красоту. Для него было большим облегчением видеть, как с ее лица исчезает страдальческое выражение. Да и порез на щеке был уже почти незаметен.
Она не видела, что он рассматривает ее. Ее внимание было приковано к небольшой красиво упакованной картонке, которую она держала в руках.
— Лив, ты не будешь возражать, если я позавтракаю здесь? — сказал он, вставая. — Мне хочется поскорее заняться крышей.
Она отмахнулась от него.
— Не говори глупостей. Во вдовьем доме нечего есть. Кроме того, ты ведь не будешь завтракать в одиночестве в свой день рождения.
— Ты помнишь, — сказал он, непонятно почему чувствуя себя неловко.
Она улыбнулась, ее карие глаза мягко светились. В них было неподдельное счастье.
— Конечно, помню. У меня ведь нет амнезии. Поставив картонку на стол, она положила еду себе на тарелку и отошла к окну, чтобы увидеть, на что засмотрелся Джек.
— Ты их испортишь, — мягко укорила она его, хотя на лице ее неудержимо расцветала улыбка, а глаза стали влажными и подозрительно блестели. — Пони и щенок за одну неделю. Ты отдаешь себе отчет, что этот зверь к Рождеству станет выше, чем Джейми?
— Это ирландский волкодав. Считается, что они замечательные охранники.
— Очень возможно, — согласилась она, наконец оторвав глаза от Джейми и Лалли, которые повизгивали, лежа на спине, пока неуклюжий долговязый щенок радостно лизал их лица. — Он не хотел пускать меня в комнату Джейми прошлой ночью.
Джек выдвинул для нее стул и, прежде чем сел, был награжден еще одной улыбкой.
— Я поговорю с ним.
— Поговори, — сказала она, взяла картонку и несколько раз постучала ею по столу, словно оценивая, — после того как я вручу тебе мой подарок на день рождения… ну, мой… — Она нетерпеливо тряхнула головой. — От всего сердца, Джек.
Джек смотрел на нее. Он не помнил, когда видел Ливви такой взволнованной и так открыто проявляющей свои эмоции.
— Мне открыть ее?
— Если ты этого не сделаешь, я сделаю это сама.
Заинтригованный, он поднял крышку.
Внутри не оказалось ничего, кроме разорванных бумаг. В первое мгновение он не мог ничего понять. Потом увидел ленточки. Красные ленточки. И печати, все сломанные, как если бы их власть закончилась. Он не был уверен, что сможет дышать. Слезы душили его, а он-то думал, что больше никогда не заплачет.
Он осторожно взглянул на Ливви — у нее тоже был неуверенный вид.
— Это ведь документ об опекунстве, — сказал он.
Она кивнула.
— Ты сказал, пока я не буду готова. Я готова.
Он не сразу смог заговорить.
— Ты уверена, Ливви? Я не дам тебе второго шанса сказать «нет».
И тогда лицо Ливви осветилось такой чистой любовью, что Джек затрепетал.
— Я уверена. Джек, я хотела бы пригласить наших друзей отпраздновать с нами. Через месяц — это не слишком скоро?
Он едва не застонал. Последние два месяца он старательно держался подальше от ее кровати, зная, что ребенок мог бы стать средством воздействия на нее.
— Это слишком долго, но я продержусь. Лив, я хочу, чтобы это была настоящая свадьба. Навсегда. Чтобы все видели это. Знаешь, я обратился в канцлерский суд для определения статуса Джейми. Пусть мы и не были женаты, я смогу признать его своим сыном и законным наследником, потому что мы состояли в браке в то время, когда он был зачат. Ливви, я так хочу этого.
Ее улыбка была смущенной и милой.
— И я, Джек. Я устала бояться. Осторожничать. Я хочу попробовать снова.
Больше она ничего не успела сказать. Бросив коробку, Джек подхватил ее на руки и осыпал поцелуями. Они так увлеклись этим занятием, что не услышали, как рядом появилась Джорджи, пока она не потянула Джека за рукав.
— Вы меня слышите? — сказала Джорджи, размахивая письмом. — Отпусти ее на минутку, Джек, дай мне сказать. Ливви, проверь свою почту. Надо убедиться, правда ли это.
Ливви не сразу смогла ей ответить.
— О, — пробормотала она, — уже пришла почта?
Он заулыбался.
— Правда ли что? — спросил он сестру, не отрывая взгляда от затуманенных глаз Ливви.
— Я получила письмо от подруги, — сказала Джорджи, в возбуждении едва не подпрыгивая. — Это о твоей подруге Грейс. Она вышла замуж.
Теперь и Джек прислушался. В самом деле? За кого? За Брэкстона?
Джорджи перевела глаза с одного на другого.
— За Диккана Хиллиарда.
— Что? — удивилась Оливия, выхватывая письмо.
— О нет, — запротестовал Джек. — Не Хиллиард. Это будет самый большой мезальянс со времени Принни и принцессы Каролины.
Оливия с озадаченным видом покачала головой.
— За Диккана Хиллиарда? О Боже. Мне надо увидеться с ней.
Джек взял у нее письмо и отдал Джорджи.
— Сейчас ты ничего не можешь сделать, любовь моя, — сказал он, снова притягивая ее к себе. — Кроме того, мы в любом случае увидимся с ними через месяц.
Она не сразу вернулась в тепло его рук.
— Ты прав. Мы увидим ее через месяц.
— Что случится через месяц? — спросила Джорджи. Ее каштановые кудри развевались, когда она поворачивала голову от одного к другому. — Кстати, с днем рождения.
— Спасибо, — сказал он, погружаясь в созерцание глаз Оливии, переполненных радостью. Никогда больше, клялся он себе, она не будет горевать. Никогда, до последних дней. — Кажется, Ливви приняла мое предложение руки и сердца. Снова.
Джорджи подскочила.
— Наконец-то!
— Да, — сказал Джек, по-прежнему не отрывая глаз от своей драгоценной храброй Ливви. — Наконец-то.
