Ни женщин, ни детей, бля.
– В начале месяца? – подался вперед Кравитц, кандалы шлепнули о стол.
– Четыре года назад, – ровно ответила агент.
«Не все из действующих лиц оставались с тобой честны», – улыбнулся из сейфа Умник.
– Я сидела за столиком у окна с видом на Юнион. Она вышла из кафе, но на улице не появилась. Это было похоже на фокус, только для кого? Я могла отвлечься. Она могла быстро свернуть. Обман зрения, слепая зона, мало ли что. Она вернулась в зал из уборной, на которой висела табличка «Не работает», вечером следующего дня. В той же одежде, помятая и, кажется, пьяная. Только, богом клянусь, она туда не заходила.
Лори была тут четыре года назад. Ничего не понимаю.
– С тех пор я потихоньку копаю под «Дыру». В Динаполисе появляются за’ары. За’ары, которых здесь быть не должно. Вот мистер Смит. – Она перелистнула страницы. – Его труп пятнадцать часов находился в городском морге. Пока не пропал. Я часто встречаю его в кафе.
– Да у тебя целое расследование, а?
– Все верно, мистер Кравитц. Расследование. Без свидетелей и прямых улик, зато с высоким риском угодить в дурку. Несколько лет это не дает мне покоя. У меня дома бумаг на три стены, и ни одной идеи, что все это могло бы значить. Ваш рассказ – единственное, что дает хоть какую-то картинку.
Я полмесяца пахал как проклятый и в результате раскрыл дело для Лиззи Дросс. Выдать мне значок почетного идиота.
– Но теперь у тебя есть отель Дракса, Томми Волк и парень без лица. Целый комплект.
– Не совсем. – Линда опрокинула в себя вторую бутылку. Багряная жидкость пузырилась в толстом стекле. Ленни наконец осознал иронию199. – После того, как вы представились журналистом, агент Брютс нашел оригинал и отправил его на отдых в «Милосердие». Теперь этот парень – задокументированный псих, его показания не стоят чернил, которыми их запишут.
Бедняга Джентльмен. Что ж, не судьба.
– Брютс и здесь работает на Синдикат?
– Не знаю. Но если обычному за’ару показать мистера Волка, он тоже сочтет, что тот с приветом.
– Еще мягко сказано.
– Наш второй свидетель ничего не говорит. В смысле, не может. И вряд ли сможет в ближайшем будущем. Там… в общем, все плохо.
Рексфорд Джонс, заклинатель крыс с детской улыбкой и высоким гребнем. Он выставлял свои клетки под покрывалами, будто давал концерт, и постоянно извинялся. Его гребень раскачивался туда-сюда. Простой паренек, который заигрался в крутого профи. Pley ze geym, pley ze rule, а? Ленни вспомнил, как подрагивало хрупкое тельце на полу, когда он выходил из ящика.
– Рэнд мы теперь называем не иначе, как «Magic Deigh200», – продолжала исповедь Дросс.
Лимонный банан Дракса – догадался сыщик.
– Почему Рэнд?
– Сокращенно от Витватерсрэнда, – без запинки произнесла Дитлинде.
Краун. Крысы. Колодец. А ведь почти!
– Так назывался форт, из которого вырос Дракенсберг. Теперь на его месте стоит отель. По крайней мере то, что от него осталось, – холодно продолжила она. – Гораздо интереснее, почему «Magic».
Ну кому как…
– Сколько за’аров, по вашей оценке, участвовало в инциденте?
Инциденте? Скорее в кровавой бойне. Ленни вспомнил, как работяги потоком неслись к лестницам, точно лемминги к обрыву. И это только на верхних этажах.
– Не знаю, но вряд ли многие ушли оттуда живыми…
– Следовательно, ушли мертвыми. Когда мы прибыли, там было все: гильзы, пули, отверстия от выстрелов, кровь, пот, жир, экскременты, частицы кожи и костей, слюна, мозговая жидкость, следы подошв и так далее. Но не было ни тел, ни отпечатков пальцев. Совсем. Великая загадка криминалистики.
Или хитрый фокус. Сыщик знал парня, который смог бы провернуть нечто подобное.
– А еще у меня черный кейс мистера Хопса, который невозможно открыть.
Черный, как уголь, черный, как ночь, пожирающая свет. Никто не подобрал бы настолько насыщенный оттенок для картины.
– То есть как?
– А никак. Перепробовали все, от отмычек до газовой горелки. Разве что не взрывали. – Она потрясла пустым «Пеппером» в надежде обнаружить хотя бы каплю, и убрала обе бутылки обратно в сумочку. – Так что, боюсь, единственное, что мне удалось найти за эти четыре года, – ваши слова и дохлого гангстера из другого измерения.
Только это? Брось, подруга, не настолько же ты тупа. Бешеная зара выдала ему ворох информации не просто так. Но зачем? Как бы то ни было, этой стерве явно что-то нужно от изможденного детектива с Гулд-стрит. Ленни отчетливо понял, что именно так звучит шанс.
– И что же нам с этим делать? – спросил сыщик и улыбнулся пиратской фиксой.
Горизонт событий
08/01 We
Мистер Смит смотрел на дверь тяжелым печальным взглядом, будто поставил все и проиграл. Это называется апсет. Фаворит побеждает до тех пор, пока ты не делаешь ставку. Раньше здесь был букмекер, «Счастливый номер», славные деньки. А потом пришел Шилдс и прикрыл лавочку. Ведь нет ничего менее подозрительного, чем веганская забегаловка, не так ли? Ископаемый хмырь хотя бы отгрыз от пирога: ему досталась половина наследства допплера. Что ни говори, на старость хватит. Так какого ты тут трешься, приятель?
Ленни курил и никак не мог накуриться. «Lucky Shrike» пеплом осыпались на лаковые туфли Элмора. Длинная витрина кафе в холодных полутонах утра расходилась вдоль Юнион-авеню, словно полотно в кинотеатре. Распятая бабочка в букве «О» больше не отбрасывала тень, солнце не распекало камни на мостовой. Тоскливый мир: как если бы кто-то вставил синий светофильтр и щелкнул фото.
Ленни ждал, затерявшись в линии домов, как хищник в бетонных зарослях. Сигарета тревожно мерцала. Новый день оказался скуп на клиентов. Та самая парочка студентов в углу, закутанная клуша напротив двери и очередной бугай перед стойкой на барном стуле. И вечный Смит, куда без него. Слишком мало для бизнеса, слишком много для того, чтобы обставить дело. Но ведь твой бизнес совсем не в этом, не правда ли, мистер Берри?
Двое работяг не торопясь устанавливали джук-бокс. Те самые, что пару дней назад рвали штендер. Инопланетный агрегат по доставке слащавых звуков, под который они танцевали с Лиз в тот вечер. Это называется временной сдвиг. Алое платье, горячие бедра. Не самый лучший его танец, увы. Интересно, что она решила, когда он не вернулся из сортира? С другой стороны, он же предупредил, что его будут похищать: пусть теперь чувствует себя виноватой.
