Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 89
нынешними союзниками СССР. Он признал неизбежность военного поражения Германии. «Мы, немцы, должны заявить, что побеждены западными державами, и я прошу вас передать это генералу Эйзенхауэру через шведское правительство, чтобы остановить дальнейшее кровопролитие. Но капитулировать перед русскими нам невозможно, особенно для меня. Против них мы будем сражаться до тех пор, пока Западный фронт не станет фронтом борьбы с русскими», – вспоминал о той встрече Шелленберг в своих «Мемуарах».
Однако Шелленберг, Гиммлер и граф Висборгский были лишь пешками в «Большой игре» Запада с СССР. Ведущую роль в организации «единого фронта борьбы против общей советской угрозы в Западной Европе» играл вечный политический интриган, ярый русофоб и антисоветчик, прожженный политик, всегда умевший предавать всех и вся ради достижения своих целей, премьер-министр Великобритании Уинстон Черчилль. В своих послевоенных воспоминаниях он писал: «…уничтожение военной мощи Германии повлекло коренное изменение отношений между коммунистической Россией и западными демократиями. Они потеряли своего общего врага, война против которого была почти единственным звеном, связывающим их союз. Отныне русский империализм и коммунистическая доктрина не видели и не ставили предела своему продвижению и стремлению к окончательному господству… Решающие практические вопросы стратегии и политики, о которых будет идти речь, сводились к тому, что, во-первых, Советская Россия стала смертельной угрозой для свободного мира, во-вторых, надо немедленно создавать новый фронт против ее стремительного продвижения, в-третьих, этот фронт в Европе должен уходить как можно дальше на восток…»
Суммируя: в то время когда части Красной армии, теряя сотни тысяч своих солдат и офицеров, взламывали глубокоэшелонированную оборону гитлеровских войск на пути к Берлину, неверные союзники уже активно готовили новый поход на восток.
По данным советской резидентуры НКГБ СССР в Лондоне, «… в начале апреля 1945 г. в резиденции премьер-министра Великобритании состоялось строго конфиденциальное совещание с участием членов Объединенного штаба планирования военного кабинета. На нем премьер-министр У. Черчилль поручил разработать план операции по нанесению внезапного удара по СССР. Операция получила кодовое название Unthinkable („Немыслимое“)».
Это был действительно немыслимый по своей подлости и вероломному цинизму замысел, согласно которому вооруженные силы Британии, США, Франции, Канады, войска эмигрантского правительства Польши и – внимание! – Германии должны были нанести мощный удар по советским войскам в Центральной Европе. Начало операции планировалось на 1 июля 1945 года.
В апреле 1945 года органы «Смерш» 1-го и 2-го Белорусских фронтов получили разведывательные сведения о том, что «командование союзнических войск не предпринимает мер по расформированию частей вермахта и разоружению военнослужащих, сдавшихся в плен». По данным контрразведчиков, «с начала апреля с. г. на территориях земли Шлезвиг-Гольштейн и в Южной Дании размещено с сохранением штатных и организационных структур 13–15 немецких дивизий. Они находятся в специальных лагерях под началом прежних командиров. С участием офицеров-инструкторов армии США, Великобритании, Франции с ними регулярно проводится учебно-боевая подготовка… Вооружение немецких дивизий не уничтожено и не вывезено, а хранится в исправном состоянии на складах на территории лагерей…» Все это подтверждало – операция «Немыслимое» готовится к осуществлению.
Параллельно спецслужбы США, Великобритании и Франции развернули бешеную пропагандистскую работу среди советских репатриантов, склоняя их к невозвращению в СССР. В ход шли шантаж, запугивание и наглая ложь о том, что по приезде на родину их всех поголовно ждут «страшные застенки НКВД и лагеря ГУЛАГ». С теми, кто запятнал себя сотрудничеством с фашистами, работа велась по другому специальному плану. Из предателей вербовались шпионы, диверсанты, террористы; в дальнейшем они под видом репатриантов отправлялись в СССР на короткий срок или на длительное пребывание, чтобы шпионить, взрывать, совершать террористические акты в глубине советской территории.
Война на тайном фронте между пока еще союзниками по антигитлеровской коалиции приобретала все более ожесточенный и непримиримый характер. Одним из наиболее напряженных участков этой войны стала Франция.
Второго июля 1945 года заместитель начальника управления «Смерш» Центральной группы войск полковник И. И. Глина сообщал в Москву начальнику Главного управления контрразведки «Смерш» НКО комиссару госбезопасности 2-го ранга Виктору Абакумову: «….из показаний репатриированных бывших военнослужащих Красной армии Павлова А. И. и Беляева И. М. было установлено, что некое Бюро партизанских отрядов Франции (г. Марсель) снабжает служивших в РОА и в немецкой армии изменников Родины аттестатами, удостоверениями, будто они состояли в партизанских отрядах и боролись против немецких захватчиков. Каждый такой документ стоит 3 тыс. рублей. Кроме того, ведут обработку советских граждан с целью их невозвращения на Родину… Из числа тех, кто остался во Франции, вербуют агентуру для проведения шпионской деятельности против советских войск в Германии…»
Информация контрразведчиков «Смерш» по многим фактам подтверждалась данными одного из опытных резидентов нелегальной разведки Морозова Ивана Андреевича (оперативные псевдонимы «Кира и «Юз»). Опираясь на эту информацию, начальник советской внешней разведки – 1-го Управления НКГБ СССР – генерал-лейтенант Павел Михайлович Фитин ориентировал все зарубежные резидентуры: «По сведениям нашего резидента… удалось установить, что только в одном Париже имеется 22 вербовочных пункта. В них осуществляется вербовка репатриантов. Особенно активная роль отмечается со стороны эмигрантского бюро Маклакова, швейцарского и шведского консульств. Они ведут вербовочную работу по засылке своей агентуры к нам. Установлено, что одна девушка была подослана и устроилась на работу в аппарат нашего военного атташе… С учетом изложенного, требую активизировать работу по проникновению в разведорганы Франции и антисоветские центры, действующие на ее территории».
Оперативный опыт на посту руководителя советской разведки, приобретенный Павлом Михайловичем Фитиным в предвоенные и особенно в военные годы, в очень сложной обстановке внутренних межведомственных противоречий, карьерных интриг, политического противостояния с временными союзниками, постоянно преподносящими сюрпризы в качестве разнообразных провокаций, помог создать разветвленную сеть нелегальных резидентур с расчетом на послевоенный период, который обещал быть не менее сложным. Наша страна заблаговременно получала очень важную информацию из недр иностранных секретных служб и высших политических кабинетов западных политиков.
С недружественными действиями пока еще союзников все чаще приходилось иметь дело и сотрудникам советской репатриационной миссии во Франции. Эти действия вызывали горечь и гнев, но боевая дружба со многими участниками Сопротивления сохранялась. Бойцы интернационального партизанского отряда Ивана Рябова ценили его вклад в освобождение Франции от гитлеровской оккупации. Высшее военное командование освобожденной страны также не осталось в стороне.
Тот солнечный августовский день останется в памяти Ивана Рябова навсегда. Двадцать пятого августа 1945 года, через год после освобождения Парижа от немецкой оккупации, он был срочно вызван в столицу Франции. В особняке на проспекте Бижо, где размещалась советская миссия, его принял генерал-майор Василий Драгун. Он не стал заострять внимания на докладе Рябова по результатам текущей работы с перемещенными лицами, а, загадочно улыбнувшись, распорядился, чтобы ровно в 12:00
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 89
