шутишь!
— Забавно, да? Я неплохо справляюсь. Теперь у меня свое стадо.
— Стадо кого?
— Таких же безмозглых овец, какой была я сама. Они думают, это развлечение. А я не спешу развеивать их иллюзии.
— А откуда они берутся?
— Большинство, как и я, из трущоб Ист-Энда. Мечтали о городе огней и красивой жизни. Они и в глаза не видели ни плитки шоколада, ни бокала шампанского. Я их привожу на пароме. Сочные, свежие и при этом не знают ни слова по-французски.
Купер расстроенно воскликнула:
— Дорогая, но как же ты можешь так поступать с другими женщинами?!
— Легко. Я в этом деле знаю все ходы и выходы.
Дверь бара распахнулась, впуская бледный зимний свет в их угол, и Купер увидела, что некогда хорошенькое личико Перл теперь приобрело жестокое, хищное выражение. Бледным оно было из-за толстого слоя косметики. Но одежда на ней была броская и нарядная, а пальцы унизывали блестящие кольца. Дверь захлопнулась, и выступившее было на свет видение исчезло.
— Они — легковерные дурочки. Почему я должна их жалеть? — Перл презрительно фыркнула.
— Потому что они так же невинны, как и ты когда-то.
— Никто не невинен, — возразила Перл. — Они приезжают сюда в надежде хорошо провести время, и я исполняю их желание.
— Но ведь это жестоко! Ты же знаешь, чем все может для них закончиться.
— Если будут вести себя по-умному, как я, то смогут со временем завести собственное дело.
— Или оказаться в сточной канаве.
— Неужели тебе трудно просто за меня порадоваться? Я хотя бы слезла с кокаина.
— Да неужели? — скептически подняла брови.
— Черт, по крайней мере, теперь я могу позволить себе покупать его за свои деньги. Мне больше не нужно опускаться на колени перед Петрусом.
— Нет, ты заставляешь делать это других женщин.
— Не читай мне моралей, Купер. У тебя своя жизнь, у меня — своя, договорились?
— Договорились, — печально кивнула Купер.
— Ладно, расскажи мне, как там твой месье Диор.
— Тратит деньги на ремонт без счета. Хрустальные люстры, зеркала от пола до потолка. Это какой-то дворец!
— Интересно, после этого он сможет продать хоть одно платье?
— Его расточительность поражает воображение. Временами мне просто делается страшно. Он всегда был таким экономным, а сейчас ему нипочем любые расходы.
— Ну да, такое случается — чужие шесть миллионов франков жгут карман, — сухо заметила Перл. — Надеюсь, Бюссак продолжит подписывать его чеки.
— Конечно, я верю в Тиана. Когда я говорю «расточительность», я имею в виду не только особняк на авеню Монтень, но и одежду, которую он создает. На некоторые платья у него уходит по двадцать-тридцать метров шелка. Юбки приходится закладывать в сотню складочек, чтобы их можно было носить. Конечно, все это безумно романтично, но кто будет платить такие деньги? Еще даже карточки не отменили!
Перл покачала головой:
— Можно долго держать кролика в клетке, но стоит ее открыть, и — прыг-прыг-прыг — ищи ветра в поле! Может, поэтому Лелон и держал его взаперти все эти годы. А как твоя замужняя жизнь с Генри?
— Он — ангел. Я невероятно счастлива!
— Неужели ты все еще не заскучала?
— Я же замуж вышла, а не в могилу легла.
— Уцепись за него. — Глаза Перл на мгновение блеснули в темноте. — Такого мужчину неплохо иметь под боком.
— Я и намерена делать это.
Перл порылась у себя в сумке, выудила помаду и намазала губы толстым слоем.
— Жаль, что я не могу просидеть здесь весь день, болтая с тобой, — сказала она, захлопывая сумку. — Как бы мне этого ни хотелось, но дело нельзя оставлять без присмотра. Пока, Медный Таз!
Они расстались на холодной площади. Купер стояла и смотрела вслед удаляющейся Перл. Та шла уверенной походкой состоятельной женщины. «Все-таки ей удалось прочно встать на ноги, — подумала Купер, — но совершенно не так, как она предполагала».
* * *
Возвращаясь домой пешком, Купер вдруг почувствовала, насколько устала, к тому же у нее сильно разболелась поясница. Дома ее встретил испуганный Генри.
— Я с ума сходил от беспокойства! — воскликнул он, помогая ей снять пальто. — Гулять по улицам в такую погоду — да еще в твоем положении!
— Да, сегодня я, наверное, перестаралась, — вздохнула она, позволяя отвести и усадить себя на диван перед камином. — Я немного устала. Не разомнешь мне спину, дорогой?
Он послушно принялся за дело, крепкими руками разгоняя боль.
— Где ты была?
— Встречалась с Перл на площади Пигаль. Ни за что не угадаешь, что с ней случилось: Петруса депортировали из страны, а Перл унаследовала его бизнес.
На секунду его руки замерли.
— Правда?
— Да она в бриллиантах с головы до ног. Хозяйка своей судьбы. Могли ты такое представить?
— Жизнь полна сюрпризов, — проговорил он, возобновляя массаж.
Что-то в тоне его голоса насторожило ее.
— Ты, похоже, не удивлен. — Она повернулась к нему. — Ты был в курсе!
— Ты же знаешь, я всегда отслеживаю слухи, — невозмутимо ответил муж.
— А почему мне ничего не сказал?
Он вскинул брови:
— Сказал бы, не сразу, со временем, когда узнал бы, чем все закончилось. Но ты мне только что рассказала.
— Чем все закончилось? — переспросила она. — Погоди-ка: ты что, имеешь к этому какое-то отношение?
— Ну, скажем, я обронил пару намеков, тут и там, — не смущаясь, ответил он.
— Генри!
— Ты сама говорила, что он был bete noir Перл.
— И ты решил поиграть в святого Георгия?
— Перл обратилась ко мне за помощью, — сказал он, разводя руками. — Петрус впадал во все большую и большую жестокость. При долгом употреблении кокаина зачастую развивается психоз. Она боялась, что он ее убьет. А у меня по-прежнему есть друзья в определенных местах. Я просто сделал так, чтобы он, э-э-э… исчез с общей картины.
— Ты хитрый змей, — изрекла она, сама не зная, восхищаться ей или возмущаться.
— Вот еще! Я бесхитростен, как голубь. — Он вынул золотые запонки из манжет шелковой рубашки и закатал рукава, обнажая сильные загорелые предплечья. — А теперь повернись, чтобы я смог продолжить массировать твою аппетитную спинку.
— Господи, — пробормотала она, отворачиваясь, — я вышла замуж за людоеда.
— Какое доброе замечание с твоей стороны. А что происходит на авеню Монтень?
Она позволила ему сменить тему.
— Ты не представляешь, что там творится. Не думаю, что шести миллионов месье Бюссака хватит надолго. Что-что, а деньги Тиан тратить умеет.
— Ты же не думаешь, что это была ужасная ошибка?
— Время покажет. Ой! — вдруг вскрикнула она. — Он узнал твое прикосновение! — Она схватила руку Генри и приложила к своему животу, чтобы он тоже почувствовал, как сильно пинается малыш. Ей так
