— Нет-нет, мы только друзья, — засуетился Адам.
— Конечно! — с сарказмом в голосе согласилась я, открывая коробку и выкладывая на письменный стол фотографии, где Мэгги едет на велосипеде, гуляет по набережной, смеется в объектив, чистит перышки перед зеркалом. — Скажи еще, что фотографируешь ее исключительно по дружбе!
Адам покосился на снимки, смущенно заморгал и сухо сообщил:
— Я и Уоллиса много фотографировал, ну и что?
— Перестань дурить, Адам! И не морочь мне голову!
Побежденный неоспоримыми доводами, он устало упал на стул и прикрыл глаза руками. На мгновение воцарилась тишина, только Мэгги в торговом зале во весь голос расписывала достоинства купальников.
— Сам виноват, что не поговорил с ней раньше, — наконец выдавил он, понуро склоняя голову. — А теперь до колледжа осталась всего пара недель.
— Так в чем дело? Действуй!
— Ну, не знаю, — замямлил он, — стоит ли портить лето еще одной неудачей. Уж лучше останемся друзьями. Если признаюсь ей в своих чувствах, пути назад не будет.
— Боишься отказа?
— Наоборот, опасаюсь, что она согласится, посчитав мое предложение очередной веселой проделкой. Представь, я поведу ее на пляжную вечеринку, как на настоящее свидание, а она не поймет, и откажется со мной танцевать, и уйдет к другому, а потом вообще исчезнет из моей жизни и выйдет замуж.
Из торгового зала донесся радостный, мелодичный смех Мэгги.
— Ну, по крайней мере, ты перестанешь мучиться и точно узнаешь, как она к тебе относится, — осторожно высказалась я.
— Можно подумать, ты из-за Илая не страдаешь? — криво усмехнулся Адам.
— Нисколько.
Он недоверчиво покосился в мою сторону.
— Нет, правда. Мы поссорились… и даже не разговариваем.
— Ну, ты же знаешь, что надо делать!
— Что?
— После очередной неудачи снова сесть на велосипед!
Под моим изумленным взглядом Адам встал со стула.
— Все не так просто, — призналась я.
— Понятное дело! — отозвался он. — Но помни, стоит один раз струсить, и равновесие нарушается!
Спрятав руки в карманы, он направился к выходу.
— Знаешь, — остановила я его. — Кроме всего прочего, существует еще одна неприятная сторона.
— Правда?
— Да.
— И какая же?
— Каждый раз размышляешь: а ведь все могло пойти по-другому. — Я кивнула в сторону фотографий, по-прежнему разложенных на письменном столе. — Их так много! Понимаешь, о чем я?
— Да, — ответил он тихо, переводя взгляд с фотографий на меня.
Тут запищал мой телефон — очередное сообщение от Джейсона.
Свободна? Иду обедать в кафе «Последний шанс», располагаю целым часом.
— Мне пора, — сообщил Адам и, указав на мою ссадину, сказал: — Помни, не тяни время и снова садись на велосипед!
— Учту, — откликнулась я.
Перед уходом он помахал наудачу сжатым кулаком с отставленным в сторону большим пальцем и вышел в коридор, насвистывая знакомую мелодию. Как только Адаму удается всегда сохранять веселое настроение?
Передо мной на столе лежали фотографии Мэгги, а рядом телефон с принятым сообщением от Джейсона. Знаю, я сама виновата в ссоре с Илаем, но, может быть, еще не поздно приобрести и другие воспоминания? Будут ли они печальными или, наоборот, вселят надежду — неизвестно, но в любом случае прибавят жизненного опыта. Немного помедлив, я взяла в руки телефон и отправила Джейсону сообщение, состоящее всего из одного слова: «Приду».
Вечером я застала Хайди на открытой веранде, где она внимательно изучала бескрайний океан. Даже через стеклянную дверь во всей ее фигуре чувствовалось напряжение: ссутулившиеся плечи, горестно склоненная голова. Услышав шаги, мачеха повернулась, и я увидела распухшие от слез глаза.
— Оден! — судорожно вздохнув, воскликнула она. — Я думала, ты придешь поздно, как обычно.
— Справилась с делами раньше. — Я бросила ключи в сумку. — Как ты?
— Я? Хорошо. — Хайди вошла в дом, закрывая за собой стеклянную дверь. — Просто задумалась.
Мы молча постояли с минуту, только с верхнего этажа доносился гул океанских волн.
— Ну… как прошел обед? — не выдержала я.
— Хорошо. — Она сглотнула комок в горле и прикусила губу. — Многое обсудили.
— И?
— И решили, что на время оставим все как есть.
— То есть папа остается в гостинице? — уточнила я, и Хайди кивнула в ответ. — Он не хочет возвращаться?
Подойдя вплотную, Хайди обняла меня за плечи:
— Твой отец… он считает, что сейчас будет больше мешать, чем помогать. Так что до пляжной вечеринки и вообще до конца лета мне лучше заняться собой и Фисбой.
— Как это — лучше? — возмутилась я. — Вы же — его семья!
Она опять закусила губу и устремила горестный взгляд на руки.
— Знаю, что это выглядит глупо.
— Вот именно!
— А я понимаю его решение, — продолжила она. — Твой папа и я… у нас случился головокружительный роман, потом скоропалительная свадьба. Я забеременела очень быстро… Теперь нам надо немного притормозить, сделать паузу.
— Так у вас только пауза, а не конечная остановка?
— Совершенно верно, — кивнула Хайди.
Звучит неубедительно! Зная отца и его излюбленные приемы, я давно поняла: если ситуация выходит из-под контроля, папа ни за что в игре не останется. Причем выйдет из нее с показным великодушием, будто делает одолжение, принося себя в жертву. Нет, он не отказывается от Хайди и Фисбы — просто облегчает им жизнь. И мою маму тоже бросил не из-за мелкой профессиональной зависти — всего лишь уступил дорогу к славе, к которой она так стремилась. И уж конечно, папа и не думал отрекаться от старшей дочери, то есть от меня, а только хочет научить самостоятельности и зрелости, которые так необходимы в мире инфантильных взрослых. Отец ни разу не садился на велосипед после падения. Упаси бог! Он даже не позволит себе ни разу упасть: одно неверное движение или намек на него, и папа благоразумно свернет к обочине и откажется от поездки, так и не испытав чувства свободного полета.
— Ну, хватит обо мне, — решила Хайди, садясь за стол. — Расскажи, как дела у тебя?
Я уселась напротив, не выпуская из рук сумки.
— Ну, кажется, у меня появился кавалер на вечеринку.
— Правда? — всплеснула руками мачеха. — Как славно!
— Да, Джейсон пригласил меня.
Хайди изумленно заморгала:
— Джейсон…
