Денисов громко проглотил слюну.
— Я бы чего-нибудь выпил.
— Никакого алкоголя, — зашипел я. — Найди воду или сок.
— Угу.
Напитки возникли перед нами почти мгновенно: официантка в маске и очень коротком платье подала нам поднос.
— Желаете горячительного или прохладительного, господа? — спросила она.
— Прохладительного и безалкогольного, — ответил я за компаньона.
Девушка подала мне запотевший от холода стакан с кучей льда и долькой лимона.
— Тоник со льдом и лимоном. Прекрасно освежает.
— Благодарю.
Денисову достался такой же, только с лаймом. Официантка растворилась в дыму, словно ее никогда здесь и не было.
Наличие трубочки оказалось большим подспорьем: в маске и так было неудобно — пережимала нос и мешала дышать, да и угол обзора был так себе. А тут хотя бы попить можно было нормально.
Мы обошли зал по кругу и поняли, что нашего интереса здесь не было. Танцевали красиво, но аспидовцы точно не стали бы даже здороваться друг с другом в первом зале.
Мы подошли к входу во второй зал, и охранник в черном — почти точная копия того, что охранял этот зал, распахнула пред нами двери.
— Ого! — тихо присвистнул Денисов, когда перед нами открылась картина, происходившая в следующем зале. — Египет, кажется?
Я прищурился, разглядывая детали.
— Ага. Судя по всему, свадьба Клеопатры и Цезаря. Там-то они с размахом оторвались.
Кажется, организатор этого клуба анонимных любителей оргий питал страсть к истории. И я начал угадывать мотив, на который ссылалось представление в этом зале.
Я читал, что после свадьбы с Цезарем Клеопатра организовала увеселительный круиз по Нилу — такая у египтян была традиция, но царица подошла к вопросу с особым размахом.
Несколько стометровых лодок, украшенных золотом и слоновой костью, были оборудованы как залы, библиотеки, театры, сады, бассейны и аквариумы. Плавучие дворцы сопровождались флотилией из 400 больших лодок и тысячи малых. Здесь флотилия была изображена на стенах, но в центре длинного вытянутого зала стоял настоящий корабль, украшенный шелком, цветами и фонариками.
В другом конце зала играл оркестр, отдыхавшие на креслах-лодочках гости наслаждались утехами под прохладный ветерок опахал из птичьих перьев. А приглашенные актеры разыгрывали на корабле эротическое представление, порой зазывая к себе гостей. Я едва увернулся от приглашения ряженой Клеопатры.
— Иди же к нам, герой, — томно вздохнула фигуристая дама в парике и массивных украшениях — они заменяли ей одежду, ни пяди ткани на женщине не было. — Присоединяйся к нам, юноша…
Я смущенно отвел глаза и бочком-бочком, таща за собой Денисова, очутился у входа в следующий зал.
— Интересно, сколько их всего сегодня приготовили? — вытерев струйку пота с подбородка, спросил он.
Я пожал плечами и огляделся.
— Понятия не имею. Но держи себя в руках.
Третий зал поразил нас относительной тишиной и свежестью. Все здесь было убрано в японском стиле, а актеры и приглашенные жрицы любви были одеты в традиционные для Японии кимоно. Постановка явно изображала праздник — наряды были богатыми, да и убранство намекало на торжественность. Только всю романтику разрушал плясавший в самом центре японец без штанов. В одной рубахе и без штанов. Занимательно.
Наверняка это что-то да значило. В японской истории я совершенно не был силен, поэтому, когда от хоровода танцующих отделилась одна актриса и прошла к нам на забавных туфельках с высокой платформой, я решил порасспрашивать.
— Что за праздник здесь инсценирован?
К моему удивлению, каких-либо сцен разврата я пока что не увидел.
— Это — праздник по случаю рождения Инумии, господин, — с поклоном ответила актриса. — Много-много лет назад у советника императора родилась дочь — прекраснейшая из детей. Отец провел много дней без сна и еды перед покоями жены, а когда та разрешилась от бремени, то в спешке завернул ребенка в снятые с себя штаны…
Ну, теперь становилось понятно, что в центре хоровода забыл дядька с голым задом.
— Это была большая удача для советника, — продолжала актриса тоненьким голоском. — Девочка обещала стать красавицей, и на ней мог жениться сам император. Это могло поднять положение семьи советника на небывалую высоту. Поэтому в честь рождения Инумии был устроен великий праздник. Явились все министры и вельможи, в саду играли лучшие музыканты. В честь ребенка танцевали, сочиняли стихи и поднимали много чаш с напитками.
Денисов продолжал в ступоре пялиться на танцующих.
— Как-то это выбивается из общей концепции…
Актриса поклонилась.
— Это зал для отдыха. И эта история служит напоминанием всем нам о том, что у удовольствия должны быть плоды, и плоды эти могут получиться прекрасными. Не стоит думать лишь о минутных усладах, но следует глядеть в будущее… Не желаете ли присоединиться к танцам?
Я покачал головой и указал Денисову на следующую дверь.
— Возможно, чуть позже. Мы пока осматриваемся.
— Разумеется, господа, — актриса в кимоно засеменила прочь, а мы, пробираясь через ветви сакуры, оказались возле входа в четвертый зал.
— Да уж, — шепнул Константин. — Чудны дела твои…
— Не поминай всуе. Мы понятия не имеем, что будет дальше.
И, распахнув четвертые двери, мы буквально провалились… в какой-то, блин, Версаль.
— Это еще что за…
Перед нами проскакала голозадая пародия на маркизу де Помпадур: светя бледными ляжками, на высоких каблуках, она была одета только в корсет и парик. Причем парик как раз из эпохи Людовика XIV — с кучей кудрей, целыми композициями на голове вместо шляп такой высоты, что едва пролезали в дверь. На груди дамочки красовалось колье, а возле губы — там, где лицо не было прикрыто маской — черная мушка.
Я откашлялся. Не только от неожиданности, но и от обилия пудры, что витала в воздухе.
Итак, в четвертом зале у нас имел место французский разврат. Классика. Но здесь праздник явно устраивали с огоньком.
— О, кажется, это сцены из “Неистового Роланда”, — ухмыльнулся Денисов. — Ненавижу это произведение.
— Рыцарский роман?
— Ага. Меня ими в гимназии так пичкали, что до сих пор тошнит.
А постановка, следовало отдать должное, была на высоте — во всех смыслах.
На импровизированном небе крылатые актеры изображали амуров и стреляли в гостей разноцветными стрелами, соединяя таким образом пары. Мужчина, поймавший синюю стрелу, гонялся за полуобнаженной дамой, что кокетливо пряталась от него за колонной. Судя по всему, тут никто не был против такого случайного выбора.
