— Ой-ей! Держи спину, Феликс!
— Ноги согни сильнее и не делай таких широких шагов…
Спица и Красный явно пытались нагрузить меня сверх меры, чтобы измотать и заставить просить о передышке. Они тихонько перешёптывались между собой, удивляясь моей выносливости, а потом удваивали напор — я же в ответ только улыбался. Дыхательная гимнастика и минутный отдых по методике майора Иванова неплохо восстанавливали силы.
В том, что легионеры хотели немножко «обломать» новичка не было ничего удивительного. Обычная практика для любого военизированного подразделения, призванная проверить, как человек поведёт себя в стрессе. Мне к такому не привыкать — сталкивался и в армии, и в Управлении. Молодого неопытного бойца подобное давление могло довести до истерики, а я только веселился, глядя на недоумевающих ветеранов.
Ещё через пару часов, они наконец сдались.
— Ой-ёй, гвардейский кулак мне в задницу! Откуда у тебя только силы берутся? Тощий, как жердь, а не присел за всё время ни разу!
— Не тощий, а стройный, — поправил легионера я. — Будешь меньше пить и скромнее жрать — таким же станешь.
— Ой-ёй, а зачем тогда жить? — Красный сплюнул и потопал вверх по лестнице, откуда недовольно сообщил: — Всё, обед!
— Не обращай внимания, — сказал Спица. — Он расстроился, что не удалось тебя измотать… Красный занимался обучением новобранцев в легионе, и никто из них не выдерживал таких нагрузок, а ты смог.
— Ну, похоже, он теряет хватку, — усмехнулся я.
— Ты только ему этого не говори, — губы Спицы тронула едва заметная улыбка. — Обидится.
Легионер последовал за товарищем, а я вытащил из мешка опостылевшую вяленую рыбу и присел в тенёк. Нужно перекусить — несмотря на всю браваду, сил осталось не так много.
Время шло, однако я всё ещё ни на шаг не приблизился к тому, чтобы получить интересующие меня сведения. Поднимать эту тему в лоб было слишком опасно: ни Спица, ни Красный, ни даже простоватый Пуллон не страдали слабоумием и могли заподозрить неладное. Необходимо было сделать так, чтобы они сами вывели разговор в нужное русло, но подходящего повода пока не представилось.
После обеда обучение продолжилось.
Трапеза, похоже, подняла Красному настроение и вернула надежду на то, что он сумеет-таки меня сломать. На его довольном лице застыла хитрая улыбка, а в мой адрес полетел целый каскад из комплиментов — готов поспорить, он что-то замыслил.
— Ой-ей, Феликс! А ты хорошо чувствуешь расстояние! И двигаешься хорошо… Я бы подумал, что ты опытный фехтовальщик, если бы своими глазами не видел, что ты держишь меч как палку!
Ветеран издевательски захохотал, но я ничего не ответил, только смахнул пот с лица. Мне было некогда разговаривать — Спица, вытянув до упора деревянный меч, пытался ткнуть меня в грудь или лицо. Мне же требовалось держаться от острия на расстоянии в пять-шесть сантиметров: не больше и не меньше.
Чувство дистанции важно в любом бою, но при таком плотном контакте оно становилось определяющим. Нельзя держаться слишком близко — рискуешь подставиться под удар. Нельзя отходить чересчур далеко — можешь упустить шанс атаковать самому. Иногда нужно сократить расстояние, иногда разорвать его… А ещё нельзя забывать о длине и свойствах оружия! Сотни нюансов и тысячи факторов, которые в бою меняются каждую секунду.
Благо, в этой области опыт у меня был. Бокс, рукопашный и ножевой бой развивали чувство дистанции не хуже фехтования.
Спица двигался быстро и уверенно. Наш безумный вальс, в котором один из партнёров хотел проткнуть другого деревянным мечом, продолжался уже четверть часа. Он делал шаг вперёд — я отступал назад. Пора повышать ставки.
— Давай… — выдохнул я. — Ещё одного…
— Ой-ей, каков наш Феликс! Отчаянный! Пуллон, вперёд! — Красный махнул рукой, подзывая легионера. — Присоединяйся к веселью! Пусть наш юный друг попотеет!
Учебных мечей больше не было, поэтому Пуллон вооружился куском живостали подходящего размера. Противников стало двое, но сложность возросла вчетверо — теперь мне требовалось двигаться ещё быстрее, не выпуская из виду обоих.
— Ну что, Феликс? — спросил Красный через несколько минут. — Может, ещё подбросим дровишек?
В голосе слышалась насмешка, смешанная с удивлением. Ветеран никак не ожидал, что я смогу эффективно работать сразу с двумя оппонентами.
Я ушёл в сторону, вынуждая Пуллона встать перед Спицей, чтобы получить передышку хотя бы на мгновение. Было трудно, поскольку мне требовалось не только не подставиться под укол, но и держаться от оружия противников на совсем небольшом расстоянии…
— Ой-ей, Феликс, ты чего молчишь? Думаешь, что не справишься с тремя?
— Нет, — я говорил отрывисто, на выдохе. — Думаю. Троих. Будет. Мало.
— Ой-ёй! Отчаянный!
Красный снова расхохотался, поднял с земли железяку, а потом позвал со стены ещё одного ветерана. Последний — пятый — легионер остался на посту. Не могу сказать, что я сильно расстроился по этому поводу…
Прав был один мой знакомый, тесно связанный с кругами столичного криминалитета, когда говорил, что понты до добра не доводят. В истинности этих простых, но в то же время великих слов я сумел убедиться буквально на своей шкуре — четверо ветеранов гоняли меня по всему дворику, не давая перевести дух.
Происходящее перестало напоминать вальс. Теперь это смахивало на шахматную партию, в которой у оппонента было в четыре раза больше фигур, а у меня не хватало времени, чтобы обдумать свой ход.
Я двигался без остановки, сплетая из шагов сеть, которая должна была запутать противников, выстроить их так, чтобы они мешали друг другу. Назад и отскок в сторону. Вперёд, чтобы сократить расстояние. Нельзя отходить слишком далеко…
Градус напряжения нарастал, превращая тренировку в настоящий поединок. Речь уже не шла о наработке умений и навыков — в дело вступили инстинкты, которые требовали победить, несмотря ни на что.
Дыхание спёрло от ярости. Злость сделала движения быстрее и резче. Меня захватило состояние потока. Я больше не анализировал обстановку разумом, а впитывал информацию напрямую — через кожу.
Теперь оболочка и несовершенные органы чувств уже не ограничивали мою силу. Время сжималось и растягивалось в такт с бешено бьющимся сердцем.
Я видел, как наша схватка отражается в глазах легионера, стоявшего на стене, и ощущал тяжёлое дыхание противников.
Я предвидел каждый шаг и раньше самих ветеранов понимал, как они собираются действовать.
Я чувствовал себя художником, который наблюдает за уже нарисованной картиной боя со стороны…
— Хватит! — прохрипел Красный, отбросив «оружие». — Ой-ёй…
Мокрые от пота ветераны смотрели прямо перед собой, словно у них не осталось сил даже на то, чтобы шевелить глазами. Спица, который первым вступил в схватку, выглядел хуже всех и едва держался на ногах.