пределе сил, порой обходясь крохами еды и каплями воды; были надежными товарищами.
Наверное, именно этими нетривиальными качествами и привлекает до сих пор образ корсара — романтика моря.
Историки отмечают, что искусству мореплавания пиратство оказало большие услуги, потому что корсары отваживались заплывать в такие моря, куда до них еще никто не решался идти, да и в технике судостроения и особенно в оснастке парусных кораблей они нередко шли впереди своего времени, так как успех каперских действий зависел больше всего от скорости корабля и его хорошей управляемости.
Как в Первой, так и во Второй Архипелагских экспедициях в Средиземное море российских кораблей и адмирал Спиридов, и вице-адмирал Сенявин широко использовали албанских и греческих капитанов-патриотов, которым выдавались патенты и которые становились каперами. Суда каперов придавались капитанам русских фрегатов и такие отряды, неся крейсерскую (каперскую) службу, наносили серьезный урон торговому судоходству, как турок, так и французов.
Блестящая боевая кампания командующего Второй Архипелагской экспедицией русского флота вице-адмирала Д. Н. Сенявина, эффективно использовавшего помощь местного населения против французских войск на побережье Адриатического моря в Далмации и Черногории, удостоилась благодарности Республики Семи Островов, представители которой преподнесли адмиралу шпагу и жезл, осыпанный драгоценными камнями. За победу в Афонском сражении Д. Н. Сенявин был награжден орденом Святого Александра Невского.
По заключению Тильзитского мира эскадра Сенявина направилась из Адриатического моря в Россию. У берегов Португалии ее настиг жестокий шторм, заставивший корабли зайти в Лиссабон, где они были блокированы флотом Великобритании, находившейся в 1807 года в состоянии войны с Россией. Проявив незаурядные дипломатические способности, вице-адмирал Сенявин заключил с английским адмиралом Коттоном выгодный договор, сдав английским представителям на хранение корабли эскадры, экипажи которых доставил в Россию. Однако это самовольно принятое дипломатическое решение вызвало гнев Александра I, и вице-адмирал Сенявин оказался в опале. С 1811 по 1813 год он командовал Ревельским портом. В апреле 1813 года был отправлен в отставку.
При коронации императора Николая I в 1825 году Д. Н. Сенявин был произведен в адмиралы и в декабре 1826 года назначен сенатором. С 1827 года командовал эскадрой Балтийского флота. В 1830 году был уволен по болезни в бессрочный отпуск.
Умер флотоводец 5 апреля 1831 года в возрасте шестидесяти семи лет и похоронен в Благовещенской церкви Александро-Невской лавры в Санкт-Петербурге.
В этой книге часто цитируется труд «Краткая история русского флота» известного историка военного флота генерала Корпуса флотских штурманов Феодосия Федоровича Веселаго, написанный на основе многочисленных архивных и мемуарных материалов и до сих пор являющийся важным источником по истории нашего военно-морского флота.
Этот труд, отличающийся глубиной и серьезностью анализа основных событий жизни русского флота, обобщает опыт парусного флота, оценивает возможности флота обеспечить интересы страны на морях и океанах, анализирует не только военно-морские операции, но и саму государственную политику России в годы, когда наш военный флот впервые вышел на просторы Мирового океана из замкнутых морских бассейнов. Без этого исторического источника мне сложно было бы писать о действиях нашего флота в Средиземном море в период 1770–1807 годов.
Генерал Ф. Ф. Веселаго ушел из жизни в 1895 году и был похоронен в Санкт-Петербурге на кладбище Воскресенского Новодевичьего монастыря. За прошедшие сто с лишним лет надгробие его могилы разрушилось и пришло в запустение. Судьбе было угодно, чтобы и я включился в инициативу по изготовлению нового памятника генералу Ф. Ф. Веселаго. Торжественное мероприятие, посвященное окончанию работ по восстановлению могилы Ф. Ф. Веселаго, прошло в канун 320-летия создания регулярного флота России.
Какие порой причудливые пересечения случаются в судьбах и жизни людей, связавших свою жизнь и судьбу с флотом.
Память народная до сих пор хранит имена адмиралов Г. А. Спиридова. Д. Н. Сенявина, но не должны быть забыты и имена офицеров, командиров кораблей их эскадр, среди которых и имя русского офицера командира фрегата «Венус» Егора Федоровича Развозова.
Вечная им память!
Постскриптум
«Постскриптумом» — называется приписка к письму после подписи. Я и хочу сделать такую приписку к завершенной книге, потому что эта приписка не связана напрямую с ее героями. Она для тех, кто хотел бы знать, как в дальнейшем развивались события в Ближневосточном регионе Средиземного моря и что для влияния на эти события делал Советский Союз и впоследствии Российская Федерация.
Само Средиземное море и два с половиной века спустя после описываемых в книге событий находится в центре политики России, Турции и Европейских стран, продолжая оставаться клубком политических противоречий в Ближневосточном регионе. Поэтому снова, как и двести пятьдесят лет назад, российские военные моряки бороздят воды Средиземного моря на своих кораблях — современных крейсерах, эсминцах и подводных лодках, на гафелях которых так же, как во времена адмиралов Спиридова и Сенявина, развевается Андреевский флаг, обеспечивая мир на его берегах…
И в ХХ веке, на протяжении всего советского периода, Военно-морской флот СССР, в первую очередь Черноморский, в Средиземном море оказывал существенное влияние на европейскую политику. Не будь там нашего флота, политическая карта Средиземноморья была бы другой. Но всегда на этом пути вставали проливы Босфор и Дарданеллы, соединяющие Черное море со Средиземным. Взгляд на проливы как на ключ к Средиземному морю не раз подчеркивал И. В. Сталин. Как пишет Д. Петров в статье «Серп и молот на святую Софию!»: «Еще в начале 1930-х годов в беседе с адмиралом Исаковым он (Сталин. — А.Л.) говорил: “Что такое Черное море? Бутылка. А пробка не у нас…”»
Сознавая уязвимость русских позиций на Черном море, Сталин начал развивать Северный флот, чтобы через арктические трассы иметь свободный выход в Мировой океан, а оттуда и в Средиземноморье.
Хотя в 1936 году была заключена международная конвенция в Монтре, устанавливающая ограничения для прохода военных судов нечерноморских держав через проливы, в то время как военные корабли Турции, СССР и других стран, имеющих выход к Черному морю, могли передвигаться через проливы без всяких ограничений, Сталина это не устраивало.
Во время Второй мировой войны Турция, формально остававшаяся нейтральной, невзирая ни на какие конвенции, пропускала немецкие корабли в Черное море. Поэтому в марте 1945 года СССР денонсировал советско-турецкий Договор о дружбе от 25 декабря 1925 года. В июне 1945 года Москва предложила установить режим совместного советско-турецкого контроля в черноморских проливах, а гарантией такого контроля должно было стать размещение на Босфоре советской военно-морской базы. Но разлад между вчерашними союзниками, СССР с одной стороны, а Англией и США — с другой, не дал осуществиться этим планам.
Начиная с 60-х
