Бекка садится, растирая запястье.
— А затем мы перейдем ко всем остальным «стрип»-новостям.
— Я не пыталась создать проблемы для клуба, — говорит она, избегая первого вопроса. — Что бы там ни происходило, я не в курсе этого. Я ничего не знаю о «Вегас Бэлльс».
— Я знаю. Давай вытаскивай уже свою задницу наружу.
Я открываю дверь, и она выскальзывает, всё ещё босиком. Лондон смотрит на нас, затем качает головой.
— Принести ей одежду?
— Да, было бы здорово.
— Займете комнату на втором этаже, — приказывает она тоном, не терпящим возражений. — Я отправлю к вам Мел через некоторое время с чем-нибудь, что ей подойдет.
— Мел здесь? — спрашивает Пэйнтер.
— Да, я присматриваю за Иззи сегодня вечером, — отвечает Лондон.
— Почему?
— Не твоё дело.
Пэйнтер щурится.
На хрен все это. Мне сегодня достаточно своей собственной драмы.
— Пошли отсюда, — огрызаюсь я Бекке.
Она молча следует за мной, игнорируя любопытные взгляды Риперов и Серебряных Ублюдков, всё ещё слоняющихся по двору.
***
Бекка
— Сюда, — показывает Пак.
Я вхожу в комнату и поворачиваюсь к нему лицом, всё ещё чувствуя онемение. У меня был такой заряд энергии, когда он оказался в опасности, и я поняла, что должна предпринять. Затем эта энергия снова погрязла в тупой боли горя и вины.
Пак закрывает дверь, скрестив руки на груди и прислонившись спиной к стене.
— Хорошо, скажи мне, что, чёрт возьми, происходит?
— Моя мама умерла, — говорю я, решив выложить всё как есть. — Мне нужны деньги, чтобы поехать в Калифорнию. Я подумала, что, подработав смену в клубе, смогу их заработать.
Он вздыхает, потирая рукой свою челюсть.
— Мне жаль на счет твоей мамы, — наконец говорит он. — Я предполагаю, что именно поэтому ты взбесилась и выбросила свою швейную машинку в окно?
— В мою защиту хочу сказать, что снаружи шла Ева. Я очень надеялась, что попаду в неё.
— Это не смешно, Бекка.
— Ох, я думаю, что это очень смешно, — горько отвечаю я. — Ты знаешь, на что я потратила последние пять лет, чего пыталась избежать?
— И что же это?
— Не превратиться в свою мать, — отвечаю я. — Тем не менее, я нахожусь в мотоклубе в одном нижнем белье. Для чего эта кровать?
Он осматривает комнату, явно озадаченный — все вокруг такое старое и потрепанное, а одеяло настолько тонкое, что его и одеялом сложно назвать.
— Это одна из тех комнат, которые старухи не будут убирать, не так ли? — спрашиваю я, подняв брови. — Я знаю, что это за место. Не здесь ли ты практикуешь все свои секс-навыки? Ты и все твои друзья? Какой глупой должны быть та бедная шлюха, которая будет здесь отсасывать? Я поклялась, что больше никогда не увижу ни одной из таких комнат, Пак. Потом мне позвонил Тини, и я вернулась туда, откуда начала. Я должна это исправить
Лицо Пака застывает.
— Ты плохо соображаешь, — холодно произносит он. — Мне жаль, что твоя мама умерла, но тебе лучше заткнуться.
— Иди на хрен, Пак.
Он идет мне навстречу, с мрачным выражением лица.
— Если тебе нужны были деньги, ты должна была прийти ко мне, — говорит он. — Я твой старик. Когда такое дерьмо случается, ты должна звонить мне.
Серьёзно, что ли?
— Парочка проблем в твоем сценарии, — срываюсь я. — Во-первых, ты не мой старик, но ты все равно продолжаешь говорить людям, что я твоя старуха. Я не согласилась, Пак. Нужно два человека, ты знал об этом?
— Бекка…
— Не перебивай меня, — продолжаю я.
Гнев сбивает онемение. Это приятно. Очень хорошо.
— Я взрослая и сама забочусь о себе уже много лет.
— И, бл*дь, ты отлично справляешься. Где твоя одежда, Бекка? Ох, подожди. Ты потеряла её во время рейда на стрип-клуб. Это было до или после того, как ты выбросила всё, что у тебя было, в окно?
— Тини убил мою мать!
Пак замирает.
— Что?
— Он убил её, — говорю я, хватаясь за свое горло.
Чёрт. Я собираюсь снова заплакать, а я не хочу плакать. Я хочу быть сильной и злой. Сосредоточенной.
— Она предупреждала меня. Она сказала, что он убьёт её, если я не отправлю ей деньги, чтобы она смогла уйти, но у меня их не было. Я даже ходила в этот клуб раньше на этой неделе, думая, что смогу заработать для неё денег. Но я не смогла пройти через это, потому что у меня было драгоценное достоинство, школа и ты, мудак. Да, это так. Я не хотела потерять тебя, поэтому не стала ей помогать! Теперь она мертва! Он убил её!
Пак подходит ко мне, но я поднимаю руку. Он игнорирует это, и я падаю ему на руки, слезы прорываются наружу. Затем он мягко гладит меня по спине. Боже, почему он так добр? Это значительно все усложняет.
Я хочу драться, а не плакать.
— Хорошо, давай разберёмся, — говорит он наконец. — Во-первых — и я должен спросить это — у тебя есть какое-нибудь реальное доказательство того, что она умерла? Он может лгать тебе.
— Мой мобильный телефон, — шепчу я. — Он прислал мне фотографии. Из морга. Также свидетельство о смерти. Это правда.
— Хорошо, — отвечает он. — А откуда ты знаешь, что именно он ее убил?
— Потому что она предупреждала меня. Она умоляла меня спасти её, а я не спасла. Это я во всем виновата.
— Нет, — отрезает он. Внезапно он смотрит мне прямо в глаза, держа меня за плечи обеими руками. — Ты не сделала ничего плохого. Это не твоя вина — она сделала свой собственный выбор, и они долгие годы причиняли тебе боль и использовали тебя. Если ты сказала ей «нет», то это потому, что ты была достаточно умна, чтобы спасти себя. Тоже самое могу сказать и о долбанном времени.
— Ты просто должен был добавить последнюю часть, не так ли?
Он не отвечает, хотя я вижу, как у него сжимается рот. Хорошо. Я задела его.
В комнате наступает тишина.
— Так зачем тебе нужны деньги? — наконец спрашивает он. — Ему не хватает на похороны?
Я горько качаю головой.
— Нет, но он сказал, что, если я хочу получить ее прах, то должна заплатить ему. Много.
— Этого не может быть.
— Три штуки. Если я не отправлю их, он выбросит ее прах.
Лицо Пака темнеет, и я вижу, как он двигает желваками.
— Поэтому он и позвонил, чтобы сказать, что твоя мама умерла, и вытащить из тебя бабки. Ты не смогла бы заработать такие деньги в этом клубе, Бекка. Не за один день — и ты должна была знать, что я приду к тебе, когда услышу, что случилось. Что на самом деле происходит?
