Но неожиданно из сугроба выскочил ещё один хвост (восьмой, что по невнимательности дракон Хассияна не заметил), и острой кисточкой на конце прочертил по брюху оппонента. Рваная полоса вспыхнула зеленым огнём, и тот заревев, будто от жгучей боли, выпустил из захвата свою добычу, отступив назад.
Встряхнувшись, Ямата–но встал в стойку, свел головы вместе, из пастей поплыли сгустки тёмной материи, преобразовываясь в единый большой шар, из рябящей окружности оного пытались вырваться то ли лучи, то ли более мелкие шары. Похоже, братья решили покончить с противником одним мощным ударом.
Меж тем очухавшись, имперский дракон припал к земле, вскружив вокруг себя ворох снега, и стал готовиться к встречной атаке: около его широко раскрытой пасти начали концентрироваться мелкие молнии, постепенно утолщаясь и соединяясь в одну. Сопровождалось это странным звуком, словно одновременно щебетали тысячи птиц.
Они пустили их одновременно. Сокрушительные потоки магии столкнулись, слились и произошёл мощный взрыв, силовые волны которого накрыли и отбросили противников по разные стороны. Барьер затрещал, пошёл трещинами, но всё же выдержал неимоверный всплеск. Когда всё стихло, в разворошенном центре лабиринта валялись лишь тела мужчин, сущность призванных духов рассеялась в пространстве.
Первым зашевелился Хассиян. Выкарабкавшись из сугроба, он встал, перевалив весь вес на левую ногу, другая чуть ли не волоклась плетью, хмуро огляделся, выискивая глазами братьев. Те обнаружились в метрах ста от него. Они лежали, хрипло дыша, и смотрели в серое небо, виднеющееся за гранью барьера. Их потрепало значительно сильнее: кожа правых рук от кисти и до самого локтя была обожжена, кровь запеклась на ней чёрно–бардовым струпом, кости в том месте раздроблены, да и всё тело казалось одним сплошным комком боли, чужим. Начался откат от использования запретной магии. За всё приходится платить.
– И это всё? – донёсся до их ушей презрительный голос Владыки Чёрного Когтя. – Значит, так вам нужна Сориния? Отстаивать свои права на неё вы будете, валяясь в снегу?
Слова возымели эффект. Кровные принцы медленно, стискивая зубы от невыносимой боли тоже поднялись, придерживая раненые предплечья. Взрывная волна откинула и их друг от друга подальше.
– Что, не бьёшь лежачих, император? – выплюнул коронованный наследник.
– Достойным противникам, – холодно парировал он, – я дарую возможность встретить смерть стоя. Всё закончится сейчас! Умрите же!
Дракон резко надрезал свои ладони, затем вскинул их вверх и что–то пробормотал и в них материализовался вполне обычный лук со стрелами. Без промедлений Хассиян натянул две на тетиву, но как только стрелы сорвались в полёт, их обхватил голубой огонь, ускоряя и устремляя к заветным целям. Братья было дёрнулись уйти с линии атаки, однако, острая боль от всё ещё продолжающего отката прострелила их ноги, и они рухнули коленями в снег.
«Неужели это конец…?» – мелькнула в их разуме одинаковая мысль. И Вириан, и Канан понимали, что уклониться попросту уже не смогут.
– Нееееет!!! – громкий крик Соринии прорвал вой ветра и даже свист рассекающих воздух стрел…
Глава 23
Тук–тук… Тук–тук… Тук–тук…
В ушах девушки громыхал лишь пульс, заглушив все остальные звуки. Отчаянно закричав, она с ужасом наблюдала за двумя стрелами, неминуемо летящих в застывших братьев. Всё, как и предсказывала кареглазая лекарка. Почему же они не двигаются? Почему не уклоняются?! Задавалась Рина вопросами. Только откуда ей было знать, что те просто не могли.
Время словно замедлилось. Канан в оцепенении смотрел на приближающееся остриё своей смерти, и жалел о многих совершённых им поступках. Жалел, что так и не достиг ничего в жизни путного. Жалел о том, что вовремя не разглядел свою единственную и сам же упустил. А как же Сора? Что теперь будет с её не родившемся сыном? И тут же печально усмехнулся: Дракон о них позаботится. Похоже, на этот раз всё закончится иначе. Видно такова воля судьбы. Мужчина поднял взгляд в хмурое небо, чтобы напоследок запомнить, плывущие по нему облака. И вскоре почувствовал сильный толчок в грудь, от которого упал на спину в снег… только вот ожидаемой боли не последовало.
– Гггхаа… – послышалось совсем рядом.
Канан неверующе вскинул взгляд пред собой и глухо выдохнул. Нет… Впереди на боку неподвижно лежал брат, из его груди, прямо из сердца, торчало древко стрелы. Но охотник был ещё жив, он затуманенным взором смотрел в ответ и улыбался, кулак лорда разжался, и оттуда в снег выпал маленький артефакт переноса. Верно, последний камень был у него.
– Вир, зачем…?
– За..тем, чтобы ты воспи…кх… воспитал моего сына, – сквозь хрипы проговорил мужчина. Из его рта хлынула кровь и он закашлялся, после продолжил: – Дух Ямата–но примет в уплату мою душу. Теперь ты сможешь одолеть импер..атора… гх… стрелы были его последней атакой, он сейчас истощён. Поспеши, не дай мне умер..реть зря.
Сглотнув ком в горле, Канан пообещал выполнить предсмертную просьбу брата. Резво поднялся на ноги, отмечая, что скованность в мышцах действительно отступила, и, обозрев пространство, нашел глазами Хассияна. Тот стоял на том же месте, однако, всё его внимание было уделено не им, а куда–то в сторону. Коронованный наследник перевёл взгляд туда же и замер повторно: к ним что–то крича, со всех ног бежала Сориния, а за её спиной по ту грань барьера столпились остальные, но в отличии от девушки те пройти не смогли – не текла в их венах кровь древних.
Меж тем Сора поравнялась с Кананом, мельком осмотрела его на наличие серьёзных ранений и поспешила к охотнику. Присела рядом на колени, затормошила того по щекам, приводя в чувства, а увидев хвост стрелы, торчащий из груди, в ужасе вскрикнула и зажала рот рукой. Лорд приоткрыл глаза.
– М..малышка? – позвал тихо, проверяя не ослышался ли.
– Д–да, я тут! – отозвалась срывающим голосом, по щекам ручьём полились слёзы, но она утерла их и сжала холодную ладонь мужчины.
– Значит мой отец не уследил за тобой… Стоило ожидать, ты целеустремленная… Признаться… уж думал, что больше не услышу твой тоненький голосок… – он говорил медленно, с паузами, каждое слово давалось ему с трудом, – не увижу твоих прекрасных зелёных глаз и не почувствую мягкость кожи твоей.
– Вириан, что ты…! – воскликнула было Сориния, но охотник приложил палец к её губам.
– Тише. Мне нравится, как моё имя звучит из этих уст, но прошу, послушай… у меня осталось мало времени, – он тяжело вздохнул и тут же зашёлся в приступе надрывного кашля. А прокашлявшись, произнёс: – Объяви отцом ребенка Канана и иди с ним под венец… Миширо не станет помехой. Умирая, я хочу знать, что… кхха… мой сын вырастет наследником. Обещай мне… и прости за причинённую тебе боль, если когда–нибудь сможешь.
Сориния слушала, молча глотая, продолжавшие течь градом слёзы. Как жаль, что она не может ему помочь исцелением: ребёнок вытягивает слишком много сил. Смотря в затухающие янтарные омуты охотника, девушка положила его руку к себе на живот под полушубком, и малыш, будто этого и ждав, легонько толкнулся.
