А те подстраховались. Выставили барьер, как и тогда, а её же оставили на попечительство отца братьев. Сейчас она находилась на высоком холме ближе к замку около маленького храма, отсюда хорошо просматривается центр лабиринта. Рядом с одной стороны стоял Миширо Ороти, с другой – сир Майкл с лордом Лагресом. Хуан оказался жив–здоров: в то время, пока Дракон используя его обличье для морока ловко похитил её, тот валялся без сознания, а когда очухался, вынес из подземелий Жанну. Однако пару ребер и физиономию ему братья знатно подправили.
– Переживаешь? – вдруг спросил Ороти–старший, одновременно следя и за поединком, и за избранницей своих сыновей. – И за кого же больше?
Сориния поежилась, нет, не от холода – от взгляда и тона бывшего правителя. С ним она контактировала редко покараз «гостила» во дворце клана Ямата–но Ороти, вдобавок она его опасалась. И определенно не зря. Миширо являлся тёмным хищником, властным, циничным, он ставил интересы клана превыше всего, даже выше собственных желаний. И сейчас, ему интересна она, точнее дитя, которого носит под сердцем. Нужно быть с ним настороже.
– За обоих… – сказала чистую правду и вновь обратила взор на то, что творилось за барьером. Но больше мужчина ничего и не спрашивал.
Меж тем в лабиринте.
Под ногами хрустел снег, от быстрых движений взвивался вихрем и лез в глаза, застилая обзор. Кое–где его уже окропила кровь оппонентов, что капала с их порванных местами одежд. Воздух потрескивал от напряжения и потоков витавшей магии. В этот раз соперники решили изменить тактику: братья действовали совместно, нападая дикой безудержной силой: комбинируя, продолжая атаки друг друга, они не давали спуску императору. Однако и тот был не лыком шит, Хассиян уворачивался ловко, сказывался столетний опыт сражений. Только темп всех троих постепенно сбавлялся, и они всё чаще прибегали к магическим ударам.
– Канан…! – крикнул охотник, и тот понял всё без слов.
Братья заскользили по снежному покрывалу, подобно двум змеям, обманчиво пересекаясь, закружили вокруг Дракона, ища лазейку для удара. И вот, мужчина на секунду отвлёкся, и кровные принцы молниеносно пошли на сближение. Заблокировали мечи Владыки своими (когда во время боя тот неожиданно разделил свой зазубренный меч надвое: на острую сталь и темный сгусток материи, но такой же твёрдый, как и оригинал – это застало их врасплох), и одновременно несколькими резкими выпадами ног подняли императора вверх, не давая ему опомниться, подпрыгнули следом, в полете добавляя по серии сокрушительных ударов по разным частям тела. Хрустели кости, из его рта со свистом вырывались стоны и сгустки крови, и Хассиян после рухнул наземь в сугроб. Всё произошло слишком быстро, чтобы он смог отбиться.
Кровные братья приземлились недалеко от упавшего. Их рваное дыхание и стекавший градом по лицам пот, свидетельствовали о том, что финт обошелся не легко. Однако, они смогли, наконец, достать противника. И нехило так.
– Хм… гха… – прохрипел Дракон, медленно поднялся на ноги, сплюнул кровь в снег. – А вы довольно проворны. Что ж тем интереснее! Пожалуй, – он криво усмехнулся, даже чуточку безумно, – сменим декорации!!
Владыка Чёрного Когтя соединил ладони и закрыл глаза: спустя мгновение окружающее пространство затрещало, от его замершей фигуры потянулись во все стороны разряды молний, затем яркая вспышка света ослепила Канана с Вирианом, а когда та рассеялась, то на месте Хассияна появился… дракон. Нет, мифическое существо не было настоящим, оно имело полупрозрачную структуру, крыльев у него не наблюдалось, и само тело походило скорее на огромного змея с когтистыми лапами. Но тем не менее он вызывал невольный ужас и оцепенение. Приоткрылась пасть, и громкий рёв сотряс округу, улетая далеко за пределы барьера. А после того, как тот стих, древнее существо проговорило голосом, лишь отдаленно напоминающим голос императора:
– Ну шшто? Попррробуйте–ка теперрь доссстать меня!
Отойдя от потрясения, братья хмуро переглянулись. Да, не ожидали они, что Владыка сможет высвободить на волю дух своей сущности, скованную пророчеством… Но дух – это неполноценное воплощение второй ипостаси, посему это у него и вышло. Однако, если он сумел того высвободить, значит его уровень магии перевалил предел. Это возможно, только если двуликий однажды подвергался сильным эмоциям, сравнимым с потерей дорогого сердцу человека. В случае с императором ничего удивительного нет: каждое своё перерождение Хассиян помнил смерть своей возлюбленной. От своих же рук. И все её смерти до единой…
Но и у них имелся козырь в рукаве. Они тоже потеряли дорогого сердцу человека. Свою мать. Только вот им придется в двое сложнее.
– Вир… – начал коронованный наследник.
– Да, именно. Это наш единственный шанс победить Дракона, – подтвердил охотник. И бросил тоскливый взгляд за грань барьера, туда где находилась их общая с братом избранница, горько вздохнул, что не укрылось от Канана, и спокойно, твёрдо произнёс: – Брат, давай сделаем то, что должны…
Канан согласно кивнул. Затем они единовременно обнажили от широких рукавов кимоно свои правые ладони и провели ими по противоположным сторонам лезвия меча Кусанаги, окропляя священное «оружие Бога» королевской кровью. Попутно с их уст полились слова мёртвого наречия, призывая из глубин граней мира дух древнего покровителя клана. Воздух сгустился, завыл протяжно ветер, закрутил снег в высокие столбы смерчей, те поплыли по отгороженной территории. Хорошо магический барьер позволял громоздкие действия.
И вдруг под ногами братьев заискрился восьмигранный, расписанный светящимися рунами, рисунок, а секунду спустя их фигуры поглотило нечто туманное, похожее на восьмиглавого дракона с восемью мощными хвостами. И древнее существо заревело, оглашая всех о своём пробуждении, за которое ещё придется в последствии заплатить.
– Ооо, сам дух Ямата–но Орроти пошшшаловал! – возбуждённо прошипел Владыка Чёрного Когтя. – А вы умеетссссссте удивлять!
– Замри и смотри… в глаза своей смерти!! – пророкотали все восемь голов разом, и Ямата–но стремительно двинулся на оппонента. Бой перешел на иной уровень.
У каждого Дракона имелось свое преимущество, они давили силой, сталкивались и расходились, кусались, ударяли мощными хвостами и лапами, душили ими, извергали из пастей потоки пламени. От сих выпадов и их рыков дрожью сотрясалась земля, подначивая страх, и так ошеломленных происходящим наблюдателей за барьером. Казалось, не было схватке конца и края. Однако высвобожденные на волю духи медленно, но верно вытягивали из проводников жизненные силы, и прибегать к их помощи далее становилось всё опаснее.
Имперский дракон, сойдя с линии атаки Ямата–но, вдруг молниеносно обвил своим телом все его восемь голов, извернулся и лапами придавил хвосты в снег. Обездвиженный дух зло заревел, дёрнулся в попытке высвободится, но рывок не удался. Морда имперского оскалилась, и приблизилась к области груди противника, дыхнула туда какими–то голубыми парами… и в том месте, где этот пар коснулся призрачного силуэта древнего божества, тело призванного духа истончилось: стали видны братья.
