так, как считаю нужным.
«Понимаю, к чему ты клонишь, старик», – подумал Волк.
Зло – понятие растяжимое. Даже на убийство можно смотреть по-разному. Кто-то скажет, что убийство – несомненно зло. Но что насчет убийства, когда ты защищаешь свою семью или родных? Защищаешь невинных от бандита?
Все эти темы разговоров порождали сотни и тысячи споров. А споры порождали горы книг. Разумеется, свое мировоззрение было и у монахов. Его можно было назвать миролюбивым: монах Трех Истин старался никогда не убивать. Но убийство происходит не только тогда, когда ты этого хочешь.
– Я хочу услышать ваши ответы, послушник. Положите ладонь на стол, – сказал Акри.
В розовой беседке не было ничего, кроме небольшого розового столика. Ливий положил на него ладонь, и мир переменился.
Беседка пропала. Ливий стоял в ресторане. Красивые кожаные диванчики бежевого цвета, столы из красного дерева, девушки-официантки, приковывающие взгляд своей красотой, и приличная публика, собравшаяся здесь – ресторан можно было назвать дорогим. И Ливий стоял посреди прохода, но никто не замечал его.
«Иллюзия», – подумал Волк.
Дверь ресторана немного отворилась. Посетители открывают иначе – широко, так, чтобы обслуга заметила их приход с самой первой секунды. Но тот, кто открыл дверь, не хотел привлекать к себе внимания.
В ресторан вошел оборванный нищий. На него не сразу взглянули. Ливий с интересом смотрел на то, как богачи совсем не видят нищего. Казалось бы, ресторан, куда приходят только состоятельные люди – бедняк однозначно должен привлекать внимание. Но богачи так привыкли не замечать нищих, что даже здесь, в ресторане, их внимание непроизвольно соскальзывало с «неправильного» элемента.
– Подайте нищему на пропитание! – заголосил бедняк.
Вот теперь его заметили. Весь зал ресторана повернулся к нищему. На него смотрели так, будто случилось какое-то чудо. Этот человек здесь, в ресторане? Как такое вообще возможно?
Первым отреагировал персонал. Два крепких мужчины схватили нищего и поволокли его к выходу.
– В ресторан платный вход. Еще раз придешь – уроем.
Нищего вышвырнули из ресторана на мостовую. Дверь захлопнулась.
«Теперь он точно не вернется. Они не шутят», – подумал Ливий, глядя на лица охранников. С нищим еще легко обошлись. Ливию всякое приходилось видеть.
«КТО ИЗ НИХ ВИНОВАТ?», – прозвучал громкий голос в голове Волка.
– Все. И никто. С точки зрения закона виноват нищий, ведь вход платный. Его имели полное право вышвырнуть. Но закон слеп. Он заставляет бежать здорового и безногого, заставляет читать зрячего и слепого. Кто-то мог дать нищему денег или еды. Даже если бедняка вышвырнули, кто-то из посетителей мог догнать его, чтобы дать мелочи. Но всем плевать. Они ничего этим не нарушают, они не обязаны давать деньги нищему. Но с точки зрения мировой гармонии эти богатые люди поступают неправильно.
Ливий перенесся в подсобку, где сидели охранники, вышвырнувшие нищего.
– Как этот ублюдок посмел сюда зайти? Их нельзя даже считать людьми, всего лишь падаль, которая не может заработать ни копейки. В следующий раз переломаем ему ноги.
– Надеюсь, что придет, хе-хе.
«Не удивили», – подумал Ливий. Он не раз видел такое отношение к себе и другим беднякам.
Сразу после короткого разговора между охранниками Ливий перенесся на улицу. Нищий встал с мостовой и поплелся куда-то.
«Пойду за ним, что ли?», – подумал Ливий.
Дорога заняла десять минут. За богатым районом нашелся район победнее, в переулках которого жили настоящие бедняки. Нищий, за которым шел Ливий, жил в лачуге, которая теснилась с другими тремя в небольшом закоулке между складами.
– Папа! Ты принес покушать?
Нищего встретила девочка – худая и грязная.
– Пока нет, доченька. Скоро принесу, – горько улыбнулся нищий.
«КТО ИЗ НИХ ВИНОВАТ?».
– Ничего не поменялось. У охранников – недобрые намерения, да и смотрят на бедняков свысока. У нищего есть семья, которую нужно кормить. Но он по-прежнему нарушил закон, а охрана всего лишь выкинула его из ресторана. С другой стороны, что это за закон и что это за общество, если одни сидят и тратят целые состояния на еду, а другие не способны купить хлеб?
Ливий вновь оказался в ресторане.
– Нужно присматривать за этими бедняками и не пускать их сюда, – сказал охранник. – В прошлый раз у клиента украли кошелек.
– Знаю, знаю, – закивал второй охранник. – Они делают вид, что пришли просить милостыню, а на самом деле воруют.
Потом Ливий опять оказался на улице. Все тот же вышвырнутый нищий встал с мостовой и пошел домой. Почти ничего не поменялось: он снова пришел в лачугу и снова сказал дочери, что скоро раздобудет еду. Но перед тем, как прийти домой, нищий зашел в рюмочную, где отдал все свои деньги за бутылку какой-то бормотухи, которую тут же осушил.
«КТО ИЗ НИХ ВИНОВАТ?».
– Два варианта событий, да? Вместо того, чтобы покормить ребенка, отец тратит последние деньги на выпивку – ужасный поступок. А вот охранники вышвыривают нищих не просто так – те приходят в ресторан, чтобы воровать. Вот только ничего не поменялось. Ситуация в ресторане остается все такой же, как и в начале. Никто не виноват. И виноваты обе стороны.
«ПОЧЕМУ?».
– По пути от ресторана к лачуге я заметил рыбный склад. На нем висит объявление – требуются чистильщики рыбы. Оплата маленькая, но с такой работой справлялся даже я, когда был ребенком. Если бы нищий хотел зарабатывать честным путем, а не побираться, он бы пошел туда. Возможно, его не берут по каким-то особым причинам, но я много раз видел таких людей. Они опустились на дно и не хотят с него подниматься.
Когда Ливий заговорил о вывеске, его перенесло к ней.
– Теперь о входе в ресторан, – сказал он, и его перенесло туда. – Здесь нет нищих. Мало кто рискнет зайти внутрь, зато можно просить милостыню у входа. Возле тех двух ресторанов нищие есть, а здесь – ни одного. Знаете, почему так? Их бьют. Чтобы нищие не собирались у стен ресторана, их избивает охрана. Я много раз это видел. Толпа нищих отбивает всякое желание посещать такое дорогое место. Приличный ресторан ни за что не разрешит беднякам сидеть у входа, даже если придется применить насилие.
Ливий вновь сидел в розовой беседке. Ладонь по-прежнему покоилась на маленьком столике.
– Вы понимаете суть мира, послушник. Знаете, что в добре есть зло, а в зле – добро. Знаете о законах мира, знаете о нравственности. И о двойственности
