Двадцать девять подозреваемых…
Сэмюэль распрощался с веревочником, удостоверившись прежде своими глазами, что веревки его производства в точности совпадают с его собственным, имеющимся в наличии обрывком.
Двадцать девять возможных убийц не радовали Сэмюэля совершенно. Тем более, что молодой человек понимал: любой из клиентов веревочника мог отдать покупку на сторону. Свату, брату или проезжему скомороху… Но проверить все-таки стоило каждого. Особенно начиная с богатых клиентов… Запах кордовской кожи, о которой упомянул тот странный слуга на дороге, не шел у парня из головы.
Откуда тот вообще мог знать, чем она пахнет?
Нет, брат Освин слышал, конечно, что некоторым от рождения даются особенные таланты: зоркое зрение, острый аналитический ум, различение запахов… В Лондоне, например, обитало немало талантливых парфюмеров. Но неужели и этот слуга из таких? Надо бы Аделию о нем расспросить… Вот хотя бы сегодня за ужином, на который он столь любезно был приглашен.
Решив так, Освин все-таки посетил в этот день нескольких человек из списка, тех, что жили ближе всего… Дорога из Лондона его все-таки утомила, и он дал себе послабление, пусть и не терпел слабости ни в какой ее форме.
Вечером, восседая за столом в Айфорд-мэнор, они с сестрами невольно заговорили на волнующую всех тему: об оборотнях и иных существах из преисподней. Аделия подумала в тот момент, что хуже демонов, чем уже живут среди них в образе обычных людей (образ Мэдуина так и стоял перед глазами), и придумать нельзя. Даже оборотень, казалось, пугал ее меньше, а Аделия в тот момент еще и понятия не имела, кто именно за его личиной скрывается…
Итак, Маргарет первой сказала:
— Итак, этот оборотень предпочитает брюнеток. Вы не находите странным для зверя, иметь предпочтения в цвете волос? — И она заправила за ухо светлую прядку.
Маргарет всегда ими гордилась, этими светлыми волосами, которых в семье не было ни у кого, кроме давно умершей прабабки по отцовской линии. Портрет этой леди висел в Дайне между дядюшкой Генри и тремя его женами в жемчугах… Остальные представители семейства Лэмбов были темноволосы и даже смуглы.
— Возможно, это лишь совпадение, — произнес брат. — А людская молва раздула из него нечто значительное.
— Полагаешь, десять темноволосых девиц случайно попались оборотню под руку… или «лапу» будут вернее? — Взмахнула Маргарет головой. И обратилась к сестре: — Что скажешь, Аделия, этот демон действует неспроста?
— Мне сложно судить о предпочтениях оборотней, сестра. Я даже не знаю, мыслят ли они как обычные люди или ими движет один животный инстинкт…
Ее брат скептически хмыкнул:
— Вряд ли это дьявольское отродье вообще можно считать человеком. — Его брови вскинулись к линии волос. — Конечно, он в первую очередь зверь и только потом… что-то еще, движимое инстинктом…
— Разве и люди не движимы простыми инстинктами? — возразила Аделия. — Сон, хорошая пища… желание размножаться — разве все это не более, чем инстинкт?
Брат посмотрел на нее с любопытством, но без привычной уже снисходительности.
— Ты права, — улыбнулся он просто, — люди — те же животные, разве что более организованные и подчас мыслящие.
Маргарет сморщила нос.
— Я — не животное, Сэм, — возразила она. — У меня есть свободная воля! А у оборотня нет ничего, кроме желания убивать… или… сам знаешь, порочить несчастных девиц.
Брат спорить не стал, и какое-то время они ели в молчании, а потом спросила Аделия:
— Брат, как ты намерен выявить зверя? Как вообще отличить его от обычного человека? –
Существо с человеческим телом и головой животного то и дело вставало у нее перед глазами.
— Говорят, — начал отвечать Сэмюэль, — что оборотень способен поменять свою кожу, просто сняв ее и вывернув наизнанку. Другими словами, чтобы поменять облик, он просто-напросто выворачивает наизнанку свою звериную шкуру.
— Разве такое возможно?
— Не простым людям, Аделия, но прислужнику дьявола всё под силу.
— И как ты узнаешь, что он… вывернул свою шкуру?
Брат, казалось, смутился и желал бы избежать этого разговора с сестрами, но все-таки произнес:
— Во Франции в таких случаях отрубают руки и ноги и смотрят, не спрятан ли мех внутри тела подозреваемого.
Маргарет ахнула, выпучив перепуганные глаза, Аделия тоже видимо побледнела. Даже в свете свечей ее кожа сравнялась цветом с восковыми свечами…
— Но ты ведь не станешь рубить ему руки… и ноги? — спросила она. — Это кажется бесчеловечным.
Молодой человек только хмыкнул.
— Но он ведь и не человек вовсе. А как еще, в таком случае, изобличить этого монстра? — спросил на полном серьезе. — Как только я выявлю зверя, воспользовавшись серебряным ошейником, поволоку его в суд. А там только с помощью… этих средств и можно выявить оборотня, сестра.
И Маргарет поинтересовалась:
— Что за ошейник такой?
— Серебряный, с внутренними шипами. Говорят, если одеть такой на оборотня, он не сумеет как следует обратиться и станет покорен тому, в чьих руках находится поводок.
Этот разговор произошел как раз перед тем, как Аделия, собираясь ложиться, заметила уходящего Шермана и, последовав за ним за ворота, стала свидетельницей его удивительного превращения.
Весь следующий день после их общения в ее комнате, слова брата то и дело всплывали в ее голове. Тот, о ком за ужином они говорили абстрактно, стал неожиданно очень близок и дорог, и от мысли, что собственный брат может совершить с Коллумом эти жестокие вещи, у Аделии темнело в глазах. И каждый раз она спешила к конюшне, чтобы лишний раз убедиться: Коллум пока вне опасности, брат не знает о нем.
И снова вспоминала их разговор в мельчайших подробностях…
Уже после ужина брат подошел и спросил:
— Что за странный слуга работает у тебя на конюшне, сестра? Ты отправила его сказать мне про запах в той хижине… Как там: костяника и кордовская кожа. — Он усмехнулся. — А этот несчастный выскочил под ноги моей кобыле с такой прытью, что я едва не расшибся.
Аделия тогда удивилась: Коллума Шермана с такой странной просьбой она к брату не отправляла, но, решив, что привлекать внимание оного к Коллуму вовсе не стоит, быстро взяла себя в руки.
— Я… э… — все-таки не сразу нашлась она.
И Сэмюэль заметил ее замешательство.
— Ты не отправляла его? — спросил он и даже брови нахмурил.
— Отправляла, — поспешила уверить Аделия. — Решила, что ты должен знать. А в разговоре как-то запамятовала…
— Он просил проверить веревку: мол, та она самая или нет… Что это значило?
— Полагаю, он малость перестарался, — улыбнулась она виновато. — Подчас на этого парня находит.
