тебя получилось.
— Почему он создает оружие? — спросила я. — Он никак не может понять, как в кого-то стрелять.
— Он не знает, что создает оружие, — сказал Линус. — Его магия сообщает ему, что некоторыми вещами в его окружении можно манипулировать. Резиновые ленты эластичны, металлические булавки жесткие, нитки могут соединять предметы, эта деревянная штука вращается. Он комбинирует их различными способами, чтобы заставить вещи скользить и щелкать. Это инстинктивно. Следующим он мог бы создать движущуюся скульптуру.
— Так почему это называется магией Гефеста? — спросила я.
— Потому что делать оружие — это самое веселое, — сказал Линус.
— Вы оба солгали мне, — сказала я.
— Мы лжем всем. Почему ты должна отличаться? — сказала Виктория.
— Потому что я — семья. Я действительно люблю тебя, бабушка Виктория. Но это не отменяет того, что ты натворила. Оставляя в стороне то, как родился наш папа — потому что я даже не знаю, с чего начать — ты подвергаешь Неваду пыткам. Ты придумала грандиозную схему, которая заклеймила бы Коннора как торговца людьми и насильника.
Линус уставился на нее.
— Виктория!
— У меня не было намерения на самом деле предавать это огласке, — сказала она.
— Но ты позволила Неваде думать, что ты бы это сделала. Я не могу просто замять это под ковер. Она знает. Я знаю. Тебе придется иметь с этим дело.
Я повернулась к Линусу.
— Я прочитала дело о заговоре.
— Что ж, значит так, — сказал он.
— Ты не сказал мне, что ты мой дедушка. Почему?
Он молчал.
— Он боялся отказа. Он был отсутствующим отцом, — сказала Виктория. — Теперь он пытается быть доброжелательным дедулькой. Он боялся, что если вы узнаете, то вычеркнете его из своей жизни.
— Такое все еще вполне вероятно, — сказала я. — Ты нужен Артуру, а я нет. Я могу просто перестать быть заместителем Смотрителя и Тремейн и никогда не терять из-за этого сон.
— Ты чего-то хочешь, — сказал Линус.
— У Аркана пассивное поле.
— Продолжай, — сказала Виктория.
Я изложила им информацию вместе с предложением Константина.
— Наглость, — прошипела Виктория.
— Ты не можешь причинить ему вред, — сказал ей Линус.
— Не обращайте внимания на Константина. Вы оба ужасные люди, но у вас за плечами десятилетия опыта. Мне нужно знать, как мы можем убить Аркана завтра. Мозговой штурм. Сделайте несколько звонков. Если он убьет Алессандро, я сбегу в Российскую империю, и вы меня больше никогда не увидите.
Мы все знали, что это была пустая угроза, но мне было приятно ее озвучивать, и я звучала убедительно.
Виктория посмотрела на Линуса.
— Давай, спроси его.
Он зарычал и откинулся на спинку стула.
— Жадничаешь, — сказала она.
— Я пытаюсь защитить их.
Виктория пожала плечами.
— Есть разница между защитой и заковыванием кого-то в кандалы. Я знаю, где эта грань. Я постоянно переступаю через нее. Ты не обязан помогать. Просто откажись от своих возражений.
— Ты доверяешь суждению Арабеллы? — спросил меня Линус.
— В отношении чего? Потому что она выбирает ужасные машины.
— Мужчин, — сказал Линус. — Доверяешь ли ты ей в принятии правильного решения для ее отношений?
— Абсолютно. — Я даже не колебалась. Арабелла лучше разбиралась в людях, чем я.
Линус вскочил со стула.
— Я сделаю звонок.
Я разблокировала свой сотовый и передала его ему. Он ушел с ним.
— Это то, о чем я буду сожалеть? — спросила я.
— Нет, — сказала Виктория. — Он думает, что знает лучше, но это не всегда так.
— Он действительно обещал тебе доступ к нам?
Она фыркнула, и каким-то образом ей удалось сделать так, чтобы это прозвучало деликатно.
— Конечно. Сначала, до того, как он узнал о твоем существовании, он пообещал помочь мне найти Джеймса. Вот как он меня сбил со следа. Он сказал, что был уверен, что Джеймс был в Хьюстоне, и он видел его.
И она бы знала, что он не лжет.
— А потом?
— По мере развития событий с заговором ему требовалось больше помощи, поэтому он сказал мне, что Джеймс умер, но я могу выбрать кого-нибудь из внучек.
Я буду очень долго злиться на Линуса.
Виктория повернулась ко мне.
— Почему, Каталина? Почему Смотрители?
— Это сложно.
— О, я знаю. Он рассказал мне. Но посмотри, в каком беспорядке мы оказались. Эта история со Смотрителем угрожает выживанию семьи.
— Ты знаешь, что ты чуть не разорила Неваду с помощью этого ужасного плана? Это было большей угрозой для нас, чем… — я махнула рукой в сторону поместья, — это. Мы знаем, кто наш враг. Невада не ожидала, что ты нанесешь ей удар в спину.
Виктория тяжело вздохнула.
— Стала ли она счастливее сейчас, будучи устрашающей правдоискательницей Дома Роган? Разве я не освободила ее, чтобы она могла быть женой и матерью?
— Мы с тобой никогда не сойдемся во мнениях по этому поводу.
— И ты думаешь, что когда-нибудь будешь смотреть Линусу в глаза? Этот человек потерпел неудачу во всех сферах своей жизни. Он бросил меня и твоего отца и ушел, чтобы стать торговцем оружием. Быть Смотрителем — это то, как он пытается искупить свои грехи. Он фанатично относится к этому делу. После того, как я начала отбывать наказание, он пришел навестить меня в тюрьме. Я была шокирована. Я подумала: «Наконец-то в этом человеке появилась искра человечности».
— Чувствую подвох.
— Он узнал, что один из Домов, участвовавших в заговоре, внедрил в тюрьму крота, чтобы следить за мной. Он хотел избавиться от него. Я встретила его в садах, и он начал болтать о создании нового Рима, о том, как он ненавидит скучать, и о том, что дело не умерло.
Я рассмеялась. Я ничего не могла с собой поделать.
— Я чуть не задушила его. Я должна была задушить его. Что бы они сделали? Посадили меня в тюрьму? Просто чудо, что этот мужчина остался жив. Меня никто за это не хвалит.
Она покачала головой и сделала глоток чая.
Боевой клич Виктории Тремейн. «Я делаю все, и меня за это никто не хвалит».
— Почему он бросил тебя и папу? — спросила я.
— Я встретила его в маленькой кофейне в Нью-Йорке. Он поссорился со своим дедом и приземлился в США без гроша в кармане. Я два года искала донора и поняла, что он мой шанс. — Виктория вздохнула. — Мы встретились, мы поговорили, мы сделали то, что делают двое молодых людей, когда находят друг друга привлекательными. Он согласился на донорство. Я не рассказала ему всю историю о суррогатной матери, но он уловил достаточно зацепок, чтобы собрать все воедино. Каковы бы ни были его многочисленные недостатки, твой дедушка не глуп.
