Во взгляде его отразилось смятение. Я чувствовал, что слова нашли в нем отклик, и он очень хотел мне поверить. Но потом взгляд Сайласа стал жестче, и он покачал головой.
– Я так близко. Я почти поймал Милтона. Черт возьми, Макс, мне просто нужно еще немного времени.
– А что в это время делать мне? – потребовал я, разочарование и боль вырвались наружу. – Хочешь, чтобы я прятался в твоей квартире, скрываясь в соседней комнате всякий раз, как позвонят в дверь? А по ночам трахался с тобой? Или устроил очередной минет на углу улицы? Я не похож на запорный клапан. И не создан для того, чтобы всякий раз, когда почувствуешь необходимость, ты мог показать свою гомосексуальность, а затем вернуться к жизни без меня.
– Это совсем другое. Той ночью с тобой… – на его щеке дернулся мускул. – Черт, та ночь казалась всем на свете. Но на карту поставлено гораздо больше, чем хочу я или кто…
– Кто именно?
Сайлас стиснул зубы.
– Если я не возьму контроль над фирмой, на кону тысячи… сотни тысяч жизней.
– Знаю, – проговорил я. – И после сказанного чувствую себя эгоистичным засранцем. Но так больше продолжаться не может. Быть с тобой. Все больше и больше влюбляться… – Я замолчал. – Я так не могу, Сай. Я обещал себе, что так не будет, и намерен сдержать обещание.
Сайлас тяжело сглотнул, потом вздернул подбородок.
– Тогда я не стану об этом просить.
Повисло молчание, никто из нас не двигался.
– Ну? – проговорил Сайлас, и голос его дрогнул вместе с моим сердцем. – Если хочешь – уходи.
И я ушел.
ГЛАВА 26
Макс
Я сидел на ступеньках возле здания, где жил Даниэль.
Дома его не было. Может, на работе. Я не звонил ему и не писал. Просто сидел и ждал.
Он позволит мне вернуться на диван. Или, может, я поеду в отель. Денег хватит. Сезар сказал, что сегодня же мне на банковский счет переведут «значительное выходное пособие».
И сообщил, что не в восторге от моего ухода.
Рамона тоже не обрадовалась. Она прослышала о моем отъезде, как узнавала обо всем, что творилось в доме. Смахнув набежавшие слезы, она обняла меня.
Марджори не было. Они с Эдди поехали кататься на велосипеде. В последнее время он все чаще выходил из дома. Меня это радовало. Как и то, что не пришлось с ним прощаться.
Не думаю, что мне бы это хорошо удалось.
Утреннюю дымку сменила полуденная серость, а я все сидел. Мысли в голове тоже казались расплывчатыми, неясными. Так бывало после долгих ночных вечеринок, когда проходило действие наркотиков.
Кожа казалась туго натянутой и горячей. А голову словно ватой набили.
Может, стоило позвонить Дарлин. Но она сейчас репетировала какое-то грандиозное шоу. И, как бы сильно мне ни хотелось, не стоило внезапно возникать у нее на пороге. Поэтому я посидел еще немного.
Я едва заметил, когда на кожаную куртку упали первые капли дождя. Я так и не снял униформу Марша. Хотя и забыл об этом, пока проходившая мимо женщина не спросила что-то насчет дежурства в больнице.
Я вытащил телефон, чтобы вызвать «Убер» и поехать… куда-нибудь. В конечном счете, я все же решил отправиться в отель.
Я нажал на кнопку с изображением маленькой зеленой трубки, и на экране высветился перечень последних звонков. Первым в списке значился номер сестры в Северной Каролине.
Не раздумывая, я коснулся его пальцем, запуская телефонный звонок.
– Алло?
– Рэйч…
Боже, мой голос звучал так, словно я камней наглотался.
– Макс? Это ты? Все в порядке?
– Да, это я, – произнес я. – Привет. Мне просто интересно, в силе ли еще твое предложение. – Чтобы произнести эти слова, мне потребовались неимоверные усилия.
– Какое предложение? – Она сделала глубокий вдох. – Подожди, я вспомнила. Насчет того, чтоб завалиться на диван и вместе поплакать. Угадала?
Я кивнул трубке.
– Оно самое.
– Да, – ответила Рэйчел, находясь на расстоянии в три тысячи миль и множество потерянных лет. – Да, Макс. Приезжай. Прямо сейчас. Сию же минуту.
Я повернулся спиной к оживленной улице, так крепко сжимая телефон, что заболели костяшки пальцев.
– Уже еду.
Часть 2
«Истинно великие люди должны ощущать на свете великую грусть».
Федор Михайлович Достоевский, «Преступление и наказание»ГЛАВА 27
Сайлас
– Ю-ху! Специальная доставка! – донесся от двери квартиры певучий женский голос. – Кто-то заказывал бороду?
Я поднял взгляд от бумаг, устилающих кофейный столик. Сильвия принесла их сегодня утром.
В комнату впорхнула Фейт, одетая в длинную красно-коричневую юбку в стиле тридцатых годов прошлого века и облегающий свитер в тон, украшенный спереди и на рукавах бежево-золотыми полосками. В ярко накрашенных красных губах зажата сигара. А волосы уложены и приглажены так, что походили на белокурый шлем, словно бы покрытый мелкими волнами. Сзади она приколола маленький черный берет.
– Ну, что скажешь? – покружилась она. В руках ее болтался пакет из химчистки с синим костюмом в тонкую полоску. – Мы Бонни и Клайд. Чудесно, правда? Это парный костюм, чтобы порадовать Большого Папу. Хотя ходили слухи, что Клайд подавил в себе гея… Беспроигрышный вариант! Очень в тему, как по-твоему?
– Отлично.
Фейт сунула сигару в карман юбки, поцеловала меня в щеку и протянула костюм. Я бросил его на диван рядом с собой.
– Спасибо.
– Прости, милый, но это классика. Можно чуть осторожнее? – Она расправила костюм на спинке дивана и плюхнулась рядом со мной. – А что это такое?
– Доказательства того, что Милтону место в тюрьме, а не в «Марш Фарма». Надеюсь, их окажется достаточно.
Фейт закатила глаза.
