— Ой, да ладно. И в сорок рожают.
— Ну да. Вопрос только, насколько удачно. Не считая того, что все будут думать, что ты не мама, а бабушка.
— Снеж, не зуди! — я бросила в нее скомканным фантиком. — Пока достаточно уже того, что я в принципе решила рожать. Ты же знаешь, для меня это была непростая тема. Но уж если решила, точно не передумаю. Главное — чтобы получилось.
Теория вероятности и статистика на нас отдохнули. Из моих близких знакомых ковидом переболели все, кроме Совы, Славиного деда, Олега и Зигмунда, который год назад переехал с семьей в крохотную деревушку в Баварских Альпах. Снежка с Димой — еще в мае, получив корону в подарок от своей Ленпалны. Димка пролежал две недели в реанимации в «двойке», Снежку, как сравнительно легкую, отправили в только что открывшийся временный госпиталь «ЛенЭкспо» — на тот момент это был реальный филиал ада. Огромный выставочный павильон разделили пластиковыми перегородками на отсеки, которые от коридора даже занавесками не закрывались. Нам со Славой пришлось на три недели приютить у себя Макса. Впрочем, он особых проблем не создавал, поскольку большую часть времени тихо грустил в углу гостиной, где облюбовал себе место.
Тогда я разрывалась от беспокойства за Снежку с Димой и за Фабиано, который пролежал в больнице месяц, из них полторы недели под ИВЛ. Прибывший фронтин оказался очень кстати. Несколько приступов удалось сбить на подлете, но срывов не было. Автандил, поправившись, провел со мной сеансы с прицелом именно на беспокойство о других. Разумеется, волноваться меньше я не стала, но научилась направлять эти переживания в практическое русло. Пошла и записалась в волонтеры — носить лекарства и продукты сидящим на карантине.
Слава сначала устроил мне скандал, но потом успокоился и даже подвозил на машине. Хотя и ворчал периодически, что некоторым не сидится на попе ровно. И чтобы не жаловалась, если заболею.
Летом, когда, вроде бы, ковид пошел на спад, по очереди переболели Славины родители и лучший друг с женой, затем тетушка Валентина, Люси, Наоки и три мои обувщицы. Выздоровели все, а вот муж матери умер, о чем сообщила все та же Валя.
— Теперь ты снова богатая наследница? — заметил Слава.
— Да прямо, — фыркнула я. — Вот уж о чем меньше всего думаю. К тому же маменька моя запросто может еще разок замуж выскочить. И даже не один раз. А если нет, то завещать все свое имущество собачьему приюту. Так что извини, ты обломался.
— Переживу, — хмыкнул он. — Главное, что теща далеко и не будет есть мозг.
Фабиано, выйдя из больницы, первым делом выгнал Пьетро. В подробности не вдавался, но по туманным репликам стало ясно, что красавчик без него не скучал. Я, конечно, сочувствовала, но больше радовалась, потому что за их отношениями следила, как ревнивая свекровь: разве это пара моему прекрасному мальчику?!
Со своей собственной свекровью я познакомилась в июле. И со свекром тоже. Едва поправившись, они тут же прыгнули в машину и прикатили. Ну как же! Их прекрасный мальчик тоже связался непонятно с кем. Опять! Надо проконтролировать.
Славины родители пробыли у нас три дня, которые показались мне тремя неделями. Оставалось только порадоваться, что живут они хоть и не за океаном, но и не на соседней улице. С отцом мы более-менее общий язык нашли, а вот мать смотрела на меня с поджатыми губами, называя исключительно «Мариночка» и на «вы».
— Ты ей рассказал? — спросила я Славу.
— Хочешь, чтобы мне сделали трепанацию черепа без наркоза? — с сарказмом поинтересовался он. — Я же тебе говорил, еще не родилась такая девушка, которая годилась бы мне в жены. Забей.
В августе Снежка с Димой тихо расписались. Эта хитрюга держала все в тайне до последнего, а потом позвонила и огорошила: завтра идем в загс, вы со Славкой свидетели, маски не забудьте. Ну конечно, они переболели и перешли в вип-касту обладателей антител, им можно было все. Даже в свадебное путешествие в Крым съездили.
— Знаете, ребята, — говорил потом Дима, — когда одной ногой уже почти умрешь, на многое начинаешь смотреть иначе. Все фигня, главное — чтобы любимый человек был рядом. И чтобы с ним все было хорошо.
В сентябре в этом пришлось убедиться и нам. Первым заболел Слава, и только через неделю я. У меня все прошло относительно легко: температура тридцать восемь, кашель и потеря обоняния. А вот ему досталось по полной программе — с реанимацией и всеми прочими ковидными прелестями. Как я только с ума не сошла? Но, на удивление, обошлось без срывов. Держали мысли о Славе: о том, что ему намного хуже, чем мне. Значит, и я должна взять себя в руки. Ради него.
Самое интересное, что он оправился после болезни гораздо быстрее, чем я. Больше всего переживал из-за того, что не чувствовал запахов и вкуса пищи. Пока лежал в больнице, блог вполне ожидаемо просел, надо было срочно наверстывать, а он, когда готовил, даже не мог толком попробовать, что получалось.
— Какая тебе разница? — удивлялась я. — Ты же не саму еду в сеть выкладываешь, а картинку.
Но попробуй докажи это перфекционисту! Впрочем, уже через неделю у него все восстановилось. Зато у меня и через несколько месяцев оставалось ощущение, что жую картонку. С одной стороны, меньше пищевых соблазнов. А с другой, мир без ароматов утратил объемность. Особенно не хватало Славкиного запаха, который всегда действовал на меня просто магически. А тут я засовывала нос ему под мышку — и ничего! К тому же отсутствие вкуса и обоняния вовсе не помешало мне почти сорваться, когда все уже было позади. Расслабилась — и вдруг оказалась у холодильника с куском безвкусной ветчины за щекой. Слава обнаружил меня там вовремя и утащил с кухни силой, хотя немного проглотить я все-таки успела.
В начале декабря мы расписались, так же скромно, как и Снежка с Димой. Подали заявление через Госуслуги, пришли, поставили подписи. Даже без свидетелей, но потом отметили тесным переболевшим кругом: мы, Соколовы и Славин друг Валера с женой.
Я наконец отказалась от съемной квартиры и окончательно перебралась к Славе, после чего мы начали плавно думать в сторону дома, где в числе прочего была бы и детская. Особенно когда Снежка обрадовала, что беременна. Хотя решилась я на это не без труда. В январе прошла полное обследование, и врачи были крайне осторожны в прогнозах. Сходились лишь в одном: если удастся забеременеть, понадобится тщательное наблюдение. И так же дружно рекомендовали подождать после ковида хотя бы три-четыре месяца.
С работой у нас все обстояло очень даже неплохо. Ресторан открылся для посетителей, при этом продолжая торговать через доставку, блог набирал обороты, канал на Ютубе тоже. Мои обувные дамы кое-как барахтались, пытаясь выбраться на доковидный уровень, зато Олег развернулся вовсю. Купил те три магазина, о которых говорил прошлой весной, и присмотрел еще два. Так что хлопот мне прибавилось, но и зарплаты тоже.
Ну а между нами со Славой… Нет, разумеется, мы ссорились. Иногда дулись друг на друга день или даже два. Он временами раздражал меня до визга — как и я его. Или наши шутки натыкались на непонимание. Или мы упирались рогами, до хрипа споря о чем-то таком, что в принципе не имело смысла обсуждать, а тем более спорить. Но при всем при этом было между нами нечто особенное. Не просто два человека, которые живут в одной квартире, имеют точки соприкосновения и которым хорошо в постели. Какая-то удивительная общность, когда врозь скучно, но вместе нисколько не тесно. Когда один — это продолжение другого. Не «ты» и «я» рядом, а по-настоящему «мы».
