— Доедай, и пошли домой.
— Я тебе говорила, — шикнула Даша, когда Антон из-за стола вышел. — А ты мне не верил.
Игорь из-за стола поднялся, стул со скрежетом отъехал назад, и отправился за сыном в комнату.
— Ты зачем это делаешь?
Антон невинно посмотрел на него и моргнул.
— Что?
— Сам знаешь что. Ты чего добиваешься? Тебя не наказывали давно?
— Почему? Наказывали. — Антон сунул руки в карманы непомерно широких джинсов. — Совсем недавно.
— Ещё хочешь?
— Не знаю. А как ты будешь меня наказывать, если ты с нами не живёшь? По телефону проверять будешь?
Игорь всерьёз нахмурился, и даже сам почувствовал, как подбородок от напряжения отяжелел. Но уже в следующий момент в комнату вбежала Эля, посмотрела сначала на брата, потом на отца, а Антон снова её попросил:
— Одевайся. Мама скоро придёт, а нас дома нет.
— А можно, я возьму утёнка? Тош, можно? Пап, можно?
— Конечно, можно, — проговорил Игорь, наконец, сумев выдохнуть. От сына взгляд отвёл, и громко сообщил: — Даша, я их отвезу.
— Ну, конечно, — тихо проговорила та, только для себя, всё ещё находясь на кухне. — Отвези. Как не отвезти таких милых детишек. — Поднялась из-за стола и начала посуду убирать.
Всё то время, пока Игорь отсутствовал, она кипела изнутри. Мысленно с ним разговаривала, злилась, доводы приводила, по её мнению, очень разумные, которые оспорить просто невозможно. А как только он домой вернулся, то не выдержала, и принялась на Антона жаловаться.
— А я тебе говорила, говорила, что он меня ненавидит! Он всегда на меня так смотрит!..
— Это как? — Игорь на кухню вошёл и открыл холодильник, достал бутылку пива.
— Снисходительно.
— Снисходительно? Даша, ему двенадцать! Он даже не знает, как это слово правильно пишется.
— Что совсем ему не мешает! У него ужасный характер.
Игорь пиво открыл и глотнул прямо из горла.
— Как Марина говорит: весь в деда.
— Вот знаешь, почему-то я в это верю. Он и тебя ненавидит!
— Не говори ерунды. Он просто злится на меня, потому что я ушёл от них.
— Да не от них, а от неё, от Марины. Даже Нина Владимировна говорит, что он её больше всех на свете любит. А ты его мамочку не оценил!
— А ты теперь слушаешь мою мать и повторяешь за ней? Не стоит.
— А что, она не права, по-твоему?
— Даша, они мои дети. И это никто и никогда не изменит.
— Даже если они тебя не уважают?
Игорь красноречиво поморщился.
— Хоть Эльку не вмешивай. Она мелкая совсем.
— Мелкая, — проворчала Даша с усталым вздохом. — Может, и мелкая, но сравнивать тебя с дядей Димой уже научилась. И не в твою пользу, я тебе скажу.
— Ты зачем мне это говоришь?
— Зачем? — Даша к нему повернулась. — Да потому что мне не нравится то, что происходит в последнее время. Ты как с ума сошёл!
— Неужели?
— Прекрати отвечать вопросом на вопрос. Ты думаешь, я ничего не замечаю? Ты теперь без конца говоришь о своей бывшей жене. Ты ей звонишь, тебе интересно где она и с кем она. И не понимаешь, что она с другим мужчиной, и твои звонки, скорее всего, ей без надобности!
— Это ты так решила?
Она от возмущения даже вскочила.
— А тебя это, как посмотрю, беспокоит?
— Конечно, меня это беспокоит! — повысил он голос. — Этот мужик неизвестно откуда взялся, и теперь имеет огромное влияние на моих детей! Ты что, не замечаешь?
— Всё я замечаю. И замечаю, что тебя это не просто беспокоит, тебя это злит! Что у твоей бывшей кто-то появился. Ревнуешь, да?
Игорь бутылку пива на стол поставил, и зло на Дашу глянул.
— А ты этого добиваешься своим разговором, чтобы я заревновал?
— Не сваливай всё на меня! Это ты у нас всегда отказываешься замечать очевидные вещи, а не я! Сколько раз я просила тебя поговорить с Антоном, а ты мне что в ответ говорил? Этого не может быть, — передразнила она его. — А как он себя во всей красе показал, так ты за голову схватился? А раньше ты о чём думал?
— Ладно, — он отмахнулся от неё, — это мой сын. Я всё решу.
Даша кивнула, стараясь перевести дыхание.
— Решай. Решай, любимый. А до этого момента я не хочу, чтобы этот мальчишка появлялся в нашем доме. Он, может, тебе и сын, но я не обязана терпеть его хамство. Он на меня смотрит, как на грязь, а я, значит, должна ему улыбаться и котлеты ему жарить? Не дождёшься. У него отчим есть, вот пусть он его фокусы и терпит. В бассейны его записывает, за ручку водит, а я его характер терпеть не буду.
— Какой отчим? Что ты выдумываешь?
— А что, не так? — Даша усмехнулась. — Всё к этому идёт, по-моему. А вообще, он на самом деле мужик не глупый. Сколько ему времени понадобилось, чтобы твою бывшую охмурить? Вот женится на ней, а он женится, вот посмотришь, и всё получит в комплекте. И жену, которая лучше всего умеет пироги печь, и детей парочку, чтобы самому не мучиться, и Стеклова в качестве тестя. И замом быть перестанет. — Даша кивнула со знанием дела. — Умный мужик.
— А ты и рада позлорадствовать, да?
— А чего мне злорадствовать? Мне с ней делить нечего. Я надеюсь.
Они взглядами столкнулись, Игорь ещё помедлил немного, а потом пиво своё схватил и, очень аккуратно обойдя Дашу, вышел из кухни. А она ему вслед кухонное полотенце бросила.
— Сволочь ты!
Он вернулся.
— Ты просто не понимаешь. У тебя своих детей нет, и ты не понимаешь!..
— Чего это я, интересно, не понимаю? Как можно территорию делить?
— Я не делю с ней территорию, это наши общие дети! И я не хочу, чтобы их воспитывал кто-то чужой!
— Поздно спохватился, не находишь? Они только и твердят о дяде Диме. — Даша насмешливо улыбнулась. — И что ты будешь теперь делать? Мне даже интересно.
— Я сделаю, — немного зловеще проговорил Игорь. Он ушёл в комнату, и Даша услышала, как громко захлопнулась дверь спальни за ним. Кажется, даже стены вздрогнули.
— Не просто сволочь, — проговорила она чуть слышно, — а ещё и идиот.
Войдя в дом, Дмитрий сразу прислушался. Было подозрительно тихо, и только на кухне свет горел. Он ещё с улицы заметил, что почти все окна дома тёмные, что было довольно странно, и даже в первый момент заставило его забеспокоиться. А теперь вот вошёл и замер в прихожей, принюхался зачем-то.
— Я пришёл, — не слишком громко, но достаточно для того, чтобы его услышали везде, сообщил он, и тогда уже входную дверь захлопнул. На кухне что-то задвигалось, зашумело, и ему навстречу Эля выбежала. В перепачканном чем-то тёмном платье, ещё руки о грудь и живот вытерла, и тогда уже к Грановичу кинулась, подняв руки.
