Один из стражников сильно ударил актера в бок и прошипел:
– Немедленно заткнись! Ты что, хочешь, чтобы нас здесь застукали?!
Актер замолчал, тяжело дыша. Охранник повернулся к напарнику:
– Взгляни, Нибье, что у него там.
Недоверчиво пожав плечами, надзиратель быстро ощупал карманы Вальграна.
– Нету там ничего, – буркнул он. – Никаких бумажников. Очередная комедия!
Артист застонал.
– Да что мы здесь рассусоливаем, – продолжал Нибье. – Мы же сами его сюда привели. Понятно, что ему неохота обратно. Но это уже его проблемы.
Он грубо взял актера за руку:
– Шагай вперед, и без глупостей.
После вспышки активности на обессилевшего Вальграна снова навалилась эта непонятная, вялая сонливость. На удивление покорно он позволил себя увести. Спотыкаясь на темной лестнице, он только монотонно повторял, как в бреду:
– Но я не Гарн… Не Гарн…
Несколько минут леди Белтхем напряженно прислушивалась. Потом вышла с лампой на лестницу и огляделась. Убедившись, что никто не стал свидетелем жестокой проделки, произошедшей в убогом домишке, она вернулась в комнату и рухнула в кресло. Она поправляла волосы, воротничок, но все это машинально, по многолетней привычке ухаживать за собой. Женщина сама не замечала, что делают ее руки. Она была на грани обморока.
Дверца, ведущая в темный кабинет, тихо приоткрылась. Медленно и совершенно бесшумно оттуда появился Гарн. Он подошел к леди Белтхем, опустился на колени и принялся покрывать поцелуями ее застывшее лицо и бессильно опущенные руки:
– Дорогая моя!
Женщина не отвечала. Гарн заметался по комнате, разыскивая какое-нибудь средство, чтобы вернуть к жизни свою возлюбленную. Но тем временем леди Белтхем понемногу пришла в себя. Она негромко застонала, и любовник тотчас подбежал.
– Это ты, Гарн? – с трудом проговорила женщина. – Подойди поближе… Обними покрепче… Ты видишь, я сделала все, что в моих силах! Я едва не проговорилась… О Боже, какие страшные минуты!
Лицо ее изменилось:
– Какой кошмар… Мне кажется, я до сих пор слышу его голос!
Гарн ласково погладил ее по волосам:
– Ну что ты, любимая моя! Его давно уже нет. Здесь только мы, дорогая!
Но леди Белтхем не успокаивалась. Глядя застывшими глазами на стенку, она шептала:
– Как он все время повторял: «Я не Гарн! Я не Гарн!» Господи, а если кто-нибудь догадается?
Преступник нахмурил лоб. Он также разделял сомнения своей любовницы. Рискованная операция, которую он затеял, вполне могла провалиться. Успокаивая и женщину, и себя, Гарн произнес:
– Охранникам хорошо заплатили. Они будут все отрицать. За такое их и самих могут посадить за решетку!
Он понизил голос:
– Ты успела подсыпать ему много порошка?
Леди Белтхем кивнула:
– Целую горсть. Он уже подействовал, когда пришли охранники. Так быстро! Наверное, поэтому Вальгран и позволил себя увести. Когда они уходили, он едва передвигал ноги.
Гарн сжал руку любовницы:
– Если порошок будет действовать, как я рассчитываю, то мы спасены, любимая!
На лице молодой женщины по-прежнему сохранялось выражение тоски и отчаяния.
– Любовь моя! Душа моя! – повторил Гарн. – Верь мне!
Он помолчал, потом заговорил другим тоном:
– Слушай меня внимательно. Когда забрезжит рассвет и на улице появятся первые прохожие, мы уйдем отсюда. Понятно?
Женщина слабо кивнула.
– Теперь мне бы надо переодеться, чтобы не привлекать внимания.
Взгляд Гарна упал на пальто и шляпу, забытые несчастным Вальграном.
– Отлично! – воскликнул он. – Меня никто не узнает в его… – он кинул быстрый взгляд на леди Белтхем, – в этом пальто.
Сделав над собой усилие, любовница убийцы поднялась на ноги.
– Что ж, в путь…
– Подожди, – остановил ее Гарн. – Мне нужно избавиться от бороды и усов.
Убийца лорда Белтхема достал ножницы и направился к зеркалу. Внезапно внизу послышался отчетливый звук шагов. Кто-то поднимался по лестнице, скрипя деревянными ступеньками.
Гарн замер, смертельно побледнев. Леди Белтхем же непостижимым образом вновь обрела перед лицом опасности самообладание и дерзость. Она подбежала к двери, пытаясь ее придержать, но снаружи уже надавили, и женщина была вынуждена отпустить ручку.
Преступник, не успев спрятаться в кабинете, метнулся к креслу и, закутавшись в пальто Вальграна, надвинул на глаза его шляпу. Дверь распахнулась. Вошедший поклонился и проговорил:
– Покорнейше прошу мадам извинить меня.
Голос его звучал несколько смущенно.
– Кто вы? – резко спросила леди Белтхем. – Что вам нужно?
– Простите, – снова повторил посетитель. – Я…
Тут он заметил в глубине комнаты Гарна и указал на него рукой:
– Господин Вальгран меня хорошо знает. Хозяин, это я, Шарло!
Он снова повернулся к даме:
– Я костюмер мсье Вальграна. Я зашел просто, чтобы… В общем, вот.
Он вынул из кармана небольшой пакет.
– Что это?
– Видите ли, господин Вальгран так торопился, уходя сегодня из театра, что забыл свой бумажник. Я решил – вдруг он ему понадобится?
Костюмер хотел было подойти к тому, кого он принимал за своего хозяина, – но молодая женщина, будто случайно, преградила ему путь. Поняв ее по-своему, старик снова принялся извиняться:
– Вы уж простите, что я так ворвался. Наверное, не стоило…
Он наклонился к уху леди Белтхем и прошептал, указывая на Гарна:
– Господин Вальгран молчит… Значит, сердится. Из-за меня, да? Вы уж сделайте одолжение старому Шарло, замолвите за меня словечко перед хозяином. Я ведь нисколько не хотел вам помешать.
Леди, выдержавшая за сегодняшний день столько волнений, что хватило бы на добрых десять лет, не в состоянии была больше выносить болтовню старика. Она надменно произнесла:
– Хорошо, я скажу ему. Только немедленно уходите. Не выводите его из себя.
– Конечно, конечно, – заторопился костюмер. – Конечно, я вам мешаю. Да ведь вы меня тоже поймите – этакая странная история – письмо, эта улица, напротив тюрьма…
Леди Белтхем хранила ледяное молчание. Приняв его за разрешение продолжать, неисправимый болтун забубнил:
– Вы понимаете, ведь там, в тюрьме, сидит этот жуткий Гарн, тот самый, что убил богатого англичанина. И такое совпадение – я прочел, что его казнь назначена на сегодняшнее утро!
