— Лучше завяжи покрепче и не читай мне нотации, почему я не должна этого делать. Я хороший пловец.
— Эди, — вздохнул он, отказываясь подниматься с кресла. — Это очень благородно с твоей стороны, но я не хочу, чтобы ты рисковала.
Она наклонилась и поцеловала его в губы.
— У нас осталось очень мало времени, — прошептала она. — И как ты сможешь любить меня с этой штукой на ноге? Что бы ты ни говорил, я сделаю это, понятно? Но я была бы очень признательна тебе за помощь.
Дэвид был так ошеломлен ее словами, что схватил ее за запястье и привлек к себе, она оказалась на его коленях.
Он поцеловал ее. Сначала нежно, затем его поцелуи стали более страстными…
— Я влюбился в тебя сразу, как только увидел, — задыхаясь, шептал он. — И мне все время казалось, что я знал тебя раньше… На небесах, может быть. Я знал, что ты моя и всегда будешь моей.
Она провела рукой по его щеке.
— Я тебя ненавижу.
Дэвид весело рассмеялся:
— Ты, конечно, знаешь, как выразить любовь к мужчине.
— Прости, я полная невежда на этой территории. Но должна предупредить, что быстро обучаюсь.
Он снова поцеловал ее, его пальцы перебирали ее волосы.
Чары были разрушены, когда Эдилин отодвинулась, чтобы почесать голову.
— Я собираюсь нырнуть в реку, чтобы вымыть голову. А заодно, может быть, найду и этот проклятый гаечный ключ. Ты готов?
Когда он нахмурился, она приложила палец к его губам.
— Давай думать о лучшем. Я, конечно, могу и не найти его. Вполне возможно, что этот проклятый ключ сейчас уже в Темзе, и тебе придется таскать эту штуковину до конца войны, но…
Дэвид оперся рукой о кухонный стол и тяжело поднялся.
— Ладно, пойдем. — Он хотел сказать это бодро, но в его голосе слышался страх.
— Пойдем, пойдем, — сказала она, хитро прищурившись. — Карета подана, сэр.
— Карета? — спросил он, улыбаясь и выходя за ней из дома.
Может быть, старина Хэмиш спрятал автомобиль под хламом в сарае, и Эдилин нашла его? Может быть…
Все его радужные мысли мгновенно испарились, когда он увидел, как Эдилин выезжает из сарая на экипаже, который, похоже, был сделан еще в девятнадцатом веке. Это была беговая коляска с двумя большими колесами сзади и двумя маленькими спереди. Впереди на коляске было протертое кожаное сиденье, а сзади — только плоские доски. В нее был запряжен старый жеребец Хэмиша, а сам старик, довольно улыбаясь, стоял в стороне.
— Вы ведь знаете, как управлять им? — спросил он Эди.
В руке у нее был длинный кнут. Она щелкнула им над головой жеребца, и животное быстро двинулось по кругу.
— О! — воскликнул Хэмиш. — Вы вполне справляетесь.
— У меня дома сотня медалей и кубков, — ответила Эди.
— Он любит езду, — сказал Хэмиш, любовно поглаживая ноздри жеребца. — В свое время он выиграл много соревнований и помнит об этом. Военные сказали, что он слишком стар, чтобы использовать его в армии, но он еще многое может.
— Мы ненадолго, — сказала Эди. — Дэвид привяжет меня к мосту, я подплыву к машине, чтобы достать некоторые вещи. Может быть, мы сможем снять это ужасное сооружение с его ноги.
— А оно больше не нужно?
Эдилин улыбнулась. Хэмиш, может, и стар, но глазу него наметанный.
— Давай! — крикнула она Дэвиду. — Хэмиш поможет тебе забраться. Держись крепче, когда поедем вниз.
— Может, нужно привязать его? — спросил Хэмиш.
— Нет, не надо меня привязывать! — возмутился Дэвид, заставив Эдилин и Хэмиша обменяться улыбками.
Но если честно, было видно, что эта старая колымага кажется Дэвиду ненадежной, а вся затея — опасной.
Жеребец тем временем нетерпеливо гарцевал на месте, вспоминая те времена, когда он был молодым и быстрым, и Хэмишу пришлось помочь Дэвиду забраться на коляску.
— Что хорошего в этой телеге?
— А что хорошего в гоночном автомобиле? — спросила Эди, и Хэмиш кивнул.
— Ну, поезжайте. Но будьте осторожны. Он будет тянуть направо.
— Не беспокойтесь, я не позволю ему, — сказала Эдилин. Стоило ей щелкнуть кнутом, и жеребец рванул с места, как при выстреле стартового пистолета.
Дэвид едва удерживался в коляске, зубы его стучали, и тряска стальными иглами отдавалась во всем теле.
— Нельзя ли помедленнее? — крикнул он Эди, но в ответ она только рассмеялась.
Дэвиду показалось, что прошло три часа, пока они доехали до реки, но на самом деле это заняло всего несколько минут. Они могли бы пройти напрямик через лес, но с ногой Дэвида это было бы мучительно.
Он заметил, что вода спала и больше не заливает мост, а с одной стороны проглядывало дно перевернувшейся машины. Если спад воды продолжится, через день или два будут видны колеса.
К тому времени как он слез с коляски, Эдилин уже обвязала веревку вокруг талии. Он отодвинул ее руки и переделал узлы.
— Послушай меня, — настойчиво сказал он. — Если что-нибудь пойдет не так и ты захочешь, чтобы я вытащил тебя, дерни веревку дважды. Если она запутается и нужно будет освободиться от нее, потяни за этот конец. Видишь? — Он резко дернул, и веревка развязалась. — Я буду считать, и если ты останешься под водой дольше минуты, я прыгну за тобой. Ты все поняла?
— Абсолютно, — заверила она, сбрасывая большие старые ботинки, которые носила эти два дня. Затем размотала веревку и бросила ее конец на мост. Вода отступила, деревянная поверхность подсохла, но река все еще казалась опасной.
— Что ты делаешь? — спросил Дэвид.
— Я не могу плыть в этой одежде. Ты не возражаешь, если я разденусь?
— Даже не знаю, что сказать, — прошептал он и отступил, наблюдая, как Эди расстегнула рубашку и выскользнула из нее. Он никогда не видел ничего прекраснее, чем ее тело.
Она бросила рубашку на мост и хотела расстегнуть пояс, но в этот момент жеребец начал взбрыкивать, и Эди поспешила к нему.
— Тихо! — приказала она, и жеребец сразу успокоился.
Улыбнувшись, Эдилин расстегнула пряжку ремня, и брюки упали на мост.
— Они казались короче, — прошептал Дэвид.
— Ты о чем? — спросила Эди.
— Твои ноги. Они, наверное, четыре фута в длину.
— Не знаю. Никогда не мерила. Ты можешь обвязать меня веревкой?
— Да, — ответил он, не в состоянии отвести от нее глаз.
Он обвязал веревку вокруг ее талии, привязал конец к балке моста и кивнул в сторону другого мотка веревки:
— А это для чего?
— Если найду в машине еще что-нибудь, попробую вытащить…
