Книга Дикарь - Марина Суржевская

— Софи, выпей это.

Шерх поднес кружку к моим губам, и я подняла взгляд.

— Что это?

— Теплое молоко с медом и корицей. Выпей.

— Теплое молоко пьют, когда болеют, — тихо произнесла я, отворачиваясь. — А я совершенно здорова. И со мной все в порядке. Правда.

— Все равно выпей, — он сжал губы, настойчиво предлагая мне кружку, и я заподозрила, что в ней не только молоко, а какое-нибудь успокоительное. Поморщилась.

— Брось, Хенсли. Я не сойду с ума и не брошусь в озеро. Я просто… — запнулась, не сумев договорить.

Что просто? Я просто умерла? Просто мое сердце разрывается от тоски и боли? Просто у меня все валится из рук, и я не могу понять, что, а главное — для чего я делаю. Просто жизнь потеряла смысл, и я отчаянно пытаюсь не заблудиться в мире темноты.

Нет, я не сделаю ничего глупого и отчаянного, но… но, Духи! Как же это тяжело. Как тяжело сидеть в новом отстроенном доме, смотреть на поля и закат и вздрагивать, пытаясь расслышать голос Линк. Ее шаги, ее смех, ее песенки… Даже звери бродят, словно потерянные, озираясь по сторонам и не понимая, куда подевался маленький эйлин.

А я… Я изо всех сил пыталась дышать. И жить.

Шерх сел рядом, сжал мои ладони.

— Ты могла не отпускать ее, — странно, но в голосе Хенсли я услышала отчаяние.

— Не могла, — я снова перевела взгляд на закат. — Она сама выбрала, а я не могла лишить ее будущего. Ее народа, ее семьи. Ее отца… родного отца. Если бы Линк усомнилась… но я видела, как она смотрела на их крылья. Этельмар прав, Хенсли. Здесь она стала бы одинокой… я не могу заменить ей все это. Полеты под радугой, магию, знания. Моей любви недостаточно. Χотя видят Духи… Я хотела бы, чтобы это было так. Но, увы…

Поднялась, не желая показывать слезы, что грозили снова хлынуть из глаз.

Прошло две недели с того дня, как моя девочка протянула ладошку предводителю эйлинов. Каждая минута без нее оставила отметину на сердце. Шерх беспокоится обо мне, я это вижу. Заботится. Не оставляет меня одну, словно боится. Мы посадили виноград, и я знала, что это будут волшебные лозы, из которых получится не только вкусный, но и исцеляющий напиток. Дом, как и Шерх, утешает. Наполняет мне ванну после рабочего дня, пыхтит закипающим чайником, когда я сижу на террасе, кутаясь в шаль, разукрашивает цветами стены или подсовывает тапочки к кровати, чтобы ноги не мерзли. Иногда вместо тапочек, правда, там оказываются туфли на каблуке, а то и вовсе — носки разного цвета, но я покорно принимаю и это. Понимаю, что для Оливковой рощи все внове, в том числе — и забота о хозяевах. Ничего, дом научится со временем. Как и Шерх, привыкающий к новой жизни. А вот привыкну ли я?

Последние дни я почти не видела Χенсли, он много времени проводил, запершись в кабинете на втором этаже, и что он делал там, я не знала. Сегодня я решилась с ним поговорить и в нерешительности застыла у резной двери, на которой красовался оскалившийся волк. Постучала и засунула голову в комнату.

— Слушай, разве на этой двери был рисунок?

— На днях появился, — рассеянно пробормотал Хенсли, выводя быстрые строчки на бумаге. Дописал и поднял голову, вскочил. — Что-то случилось?

— Нет… — я смутилась, рассматривая его, словно видела в первый раз. Куда делся мой непричесанный и хмурый дикарь? Волосы Шерха были аккуратно подстрижены и причесаны, на нем красовалась новая темно-синяя рубашка и черные брюки. Щетина украшала подбородок, но, пожалуй, она лишь добавляла мужчине привлекательности. И все же это не главное. Дикарь стал уверенным. Собранным. В темных глазах теперь билась не боль, а сила. Даже сутулость исчезла, теперь плечи Χенсли были гордо расправлены. Травы Линк разрослись и исправно помогали Хенсли. А когда мы сделаем из винограда вино, магический поток Шерха стабилизируется окончательно. Уже сейчас дикарь понемногу использует свою магию, снова привыкает к ней, учится управлять. Пройдет немного времени, и он станет тем, кем был рожден — великим магом, сильным мужчиной и наследником Лангранж-Холла.

Я сглотнула, готовясь к тому, что хотела сказать.

Словно почувствовав, Шерх нахмурился и быстро пересек кабинет, сжал мои ладони.

— Софи, что случилось?!

— Я лишь хотела поговорить… — выдавила улыбку и вдохнула воздух. — Послушай… Тебе совсем не нужно оставаться здесь, Шерх. Со мной.

Он помрачнел ещё больше, и я торопливо заговорила, боясь снова разрыдаться.

— Послушай, я ведь все понимаю! У нас было… ну, то есть… мы были вместе, когда… Раньше… До того, как ты излечился. И теперь ты захочешь наверстать упущенное, вернуться к жизни, наверное, встретишь кого-то… кого-то еще… а я… меня не надо жалеть!

— Кто бы говорил о жалости! — кажется, он разозлился, хотя я и не понимала почему. Может, Шерх не осознал, о чем я говорю?

— Я хочу сказать, что ты вовсе не должен заботиться обо мне и проводить со мной время, Хенсли. Я очень благодарна тебе за все. Ну, кроме того хаосника, что испугал меня до колик! И что ты свободен и можешь…

— Прогоняешь? — его лицо исказилось, и я снова увидела того дикаря, что так пугал меня в первые дни. Шрам побелел, а плечи Хенсли согнулись, словно от боли.

— Нет. Я лишь хочу тебе объяснить! — торопливо закричала я, внезапно дико испугавшись. Что он поверит и уйдет, что оставит меня… но Шерх прав. Нельзя оставаться с человеком из жалости. Противно это, когда из жалости… — я лишь хочу сказать, что ты ничего мне не должен…

Он вдруг сжал мои плечи так, что стало почти больно.

— Не должен тебе? Да я… вот же зараза рыжая… Думаешь, я теперь развернусь и уйду?! Ты так обо мне думаешь?!

— Я хочу, чтобы ты был счастливым… — прошептала я, и Хенсли вдруг успокоился, погладил меня по голове, как маленькую. Потом отстранился и серьезно посмотрел в глаза.

— Я и правда должен уехать, Софи. Ненадолго. А ты обещай, что будешь сильной и дождешься моего возвращения. Обещаешь?

Я заторможено кивнула. Уезжает? Значит, все-таки уезжает…

— Я скоро вернусь, не вздумай реветь!

— И не собиралась, — буркнула я, вырываясь. — И вообще… у меня там пирог стоит!

Понеслась к двери, но Хенсли догнал возле створки, развернул к себе. Резко, дергано. Но к губам прикоснулся так нежно и невесомо… И вытолкнул меня за дверь.

— Твой пирог горит!

Я помчалась вниз по лестнице, а утром Шерх уехал.

* * *

Оливковая роща грустила вместе со мной. Кажется, даже природа расстраивалась, Ированс затянуло низкими тучами, словно погода отыгрывалась за слишком рано наступившее лето. Теперь я знала, что дело было в Линк, это маленький эйлин притянул горячий южный ветер.

Я проводила дни, то ухаживая за виноградником и садом, то качаясь в кресле-качалке, то рассматривая лоскуты и бусины, которые мне приносили женщины Дейлиша. У меня уже скопился огромный список из желающих приобрести мою брошь, но я не могла себя заставить вдеть нитку в иглу. Я бродила по дому как приведение, забывала в печи жаркое и пару раз чуть не спалила новую кухню. Так что Марта, всерьез переживающая за меня, велела не приближаться к огню и каждый день поставляла мне горячую еду из своей кофейни.