В январе 1928 года был командирован в Якутию для руководства ликвидацией антисоветского повстанческого движения.
В январе 1930 г. непосредственно участвовал в операции по похищению в Париже руководителя РОВСа генерала А. П. Кутепова.
В феврале 1930 года назначен начальником оперативной группы ОГПУ «по массовому выселению крестьянства и изъятию контрреволюционного актива».
С июня по сентябрь 1930 года — замначальника Контрразведывательного, с октября — Особого отдела ОГПУ СССР. С марта 1931 года — зам. полномочного представителя ОГПУ по Северо-Кавказскому краю. В ноябре 1931 года был направлен на руководящую работу во внешнюю разведку, занимал должность помощника начальника ИНО ОГПУ (с июля 1934 года — Ино ГУГБ НКВД). Неоднократно выезжал за границу для выполнения оперативных заданий. В январе 1935 года был переведен в особый резерв ГУГБ в связи с откомандированием на работу помощником начальника Разведывательного управления РККА.
С июля 1935 года — зам. начальника Дмитровского исправительно-трудового лагеря НКВД, начальник отдела этого же лагеря. В апреле 1937 года откомандирован на Дальний Восток в распоряжение начальника спецгруппы работников НКВД Л. Г. Миронова.
Награжден 2 орденами Красного Знамени, 2 знаками «Почетный работник ВЧК — ГПУ», золотым оружием с надписью «За беспощадную борьбу с контрреволюцией. Ф. Дзержинский», знаком «X лет Государственной внутренней охраны МНР».
В мае 1937 года был арестован по обвинению в принадлежности к «троцкистско-зиновьевскому блоку». 19 июня 1937 года комиссией в составе наркома внутренних дел и прокурора СССР приговорен к высшей мере наказания и на следующий день расстрелян. Реабилитирован посмертно в 1956 году.
Первые аресты чекистов польского происхождения начались в 1936 году. Историю этого вопроса освещает историк органов госбезопасности полковник В. Н. Хаустов.
Первым звеном в цепи разоблачений польских «шпионов», внедрившихся органы государственной безопасности, стало дело Маковского — заместителя начальника Особого отдела Управления НКВД Омской области, а до этого — резидента советской разведки, работавшего в Польше.
Маковский Юрий (Ежи Францишек) Игнатьвич (1889–1937). Родился в Варшаве. В 1909 году вступил в Польскую социалистическую партию — «революционную фракцию» (сторонники Пилсудского). Работал в подполье, под псевд. «Франек», организатор и инструктор т. н. «стрелецких дружин». В 1914 году арестован. Отбывал наказанье в Варшавской, Орловской и Московской тюрьмах. Освобожден в марте 1917 года. Один из руководителей Польской социалистической партии — «революционной фракции» в Москве. После Октябрьской революции — сотрудник польского комиссариата Наркомата по делам национальностей РСФСР. В 1918 году вступил в РКП(б). В январе 1918 — марте 1919 года — командир батальона при Витебском губернском военном комиссариате, организатор и командир 4-го Варшавского полка 2–1 бригады Западной стрелковой дивизии, исполнял обязанности командира этой дивизии. С марта 1919 года — помощник наркома по военным делам Литовско-Белорусской Советской республики. Руководил обороной республики от польских интервентов. С апреля 1919 года — на нелегальной работе в Польше. Один из руководителей нелегальной военной организации КП Польши. Арестован в апреле 1920 года. Выехал в результате обмена пленными в Советскую Россию в мае 1921 года. Помощник секретаря и член Польского бюро ЦК РКП(б).
В 1921–1922, 1925–1929 и в 1932–1935 годах служил в органах ВЧК — ОГПУ — НКВД (начальник 3-го отделения, помощник начальника КРО ОГПУ). В 1922–1925 годах — слушатель, в 1929–1932 годах — адъюнкт и комиссар Военной академии РККА. С августа 1932 года — резидент ИНО ОГПУ во Франции. На нелегальную работу выезжал по швейцарскому паспорту А. X. Артузова на имя Фраучи. После возвращения в СССР с 1935 года — начальник Особого отдела УНКВД по Омской обл.
Арестован 28 декабря 1935 года. Приговорен комиссией НКВД, Прокуратуры СССР и Военной коллегии Верховного суда СССР 4 ноября 1937 года к высшей мере наказания по обвинению в шпионаже и участии в контрреволюционной организации и в тот же день расстрелян. Реабилитирован в октябре 1967 года.
Как и большинство других сотрудников-поляков, Ю. И. Маковский был принят на службу в органы по распоряжению Ф. Э. Дзержинского.
Надо сказать, что значительную часть сотрудников контрразведывательного отдела ГУГБ НКВД СССР, работавших по польской линии, составляли поляки (Сосновский И. И., Баранский К. С. и другие), некоторые из которых в прошлом были кадровыми сотрудниками спецслужб Польши. Маковского арестовали в феврале 1936 года. На конспиративной квартире за рубежом в его сейфе оказалось гораздо больше денег, чем он указал, и кроме того, там хранились письма от его сестры, жившей в Польше. В этих письмах, относящихся к 1926 году, среди знакомых упоминались видные государственные чиновники польского государства. Все это дало основания для подозрения.
Ягода в письме к Сталину, проявившему интерес к этому делу, попытался заступиться за Маковского, отмечая, что в период его деятельности не произошло провалов, хотя случались некоторые нарушения конспирации. Ягода направил свое письмо 3 февраля, а 7 февраля Сталину по этому же вопросу пишет записку Ежов. Проявляя политическую бдительность, он фактически плетет интригу против Ягоды, неоднократно повторяя: «тов. Ягода не сообщает» — и пытаясь внушить Сталину, что Маковский имел связи с польской разведкой. Понимая полную бездоказательность своих утверждений, он заявляет о «нецелесообразности ведения следствия в Особом отделе Главного управления государственной безопасности, где работал Ю. Маковский и где у него есть друзья». Нужно отдать должное личному мужеству Ю. Маковского, который в течение полутора лет отрицал все выдвинутые против него обвинения.
Ежов, заместивший в сентябре 1936 года Ягоду на посту наркома внутренних дел, резко усилил кампанию борьбы с польским шпионажем. В ноябре-декабре 1936 года были арестованы еще один бывший резидент советской разведки в Польше В. Илинич и бывший заместитель начальника Особого отдела ГУГБ НКВД СССР И. И. Сосновский.
Роль И. И. Сосновского в операции «Трест» уже известна читателю. Это был не рядовой чекист. Однако не все было безоблачно у него. Появились и мрачные тучи.
Начальник Особого отдела Западного фронта Филипп Демьянович Медведь (он был начальником Ленинградского управления НКВД. Стал известным в связи с убийством Кирова) написал письмо лично Феликсу Эдмундовичу Дзержинскому. Медведь сообщал свое мнение о деятельности небольшой группы чекистов, проводивших по заданию Центра операцию в тыловой зоне Западного фронта.
«…От товарищей, приезжавших из Москвы, — писал Медведь, — узнаю, что непосредственным помощником товарища Артузова является Добржинский… что Витковский — начальник спецотделения. Я знаю, что тов. Артузов им безгранично верит, что хорошо для частных личных отношений, но когда их посвящают во все тайны работы, когда они работают в самом центре 00 ВЧК, то это может иметь самые плохие последствия для нас…».
Не вполне доверял Добржинскому и особоуполномоченный Особого отдела ВЧК Роман Александрович Пилляр, участвовавший в следствии по его делу. Сомнения оставались и у Артузова[47].
