Жизнь четы Воронцовых сложилась удачно. Иван Илларионович пользовался придворным счастьем старших братьев, но сам в большую политику не вмешивался и служебной карьере предпочитал спокойную жизнь московского барина. Мария Артемьевна стала ему достойной женой. Ее портрет кисти Федора Рокотова изображает не погруженную в домашние дела мать семейства, а спокойную и уверенную в себе светскую даму, сохранившую в глазах современников ореол мученичества отца.
К тому времени подоспела и его окончательная реабилитация. Ближайший советник императрицы Екатерины II министр иностранных дел Никита Иванович Панин, по совместительству ведавший делами политического сыска о выступлениях против нового режима, в октябре 1764 года рассказывал, что ознакомился со следственным делом Артемия Петровича «и чуть его паралич не убил; такие мучения претерпел несчастной Волынской, и так очевидна его невинность!». Отнюдь не все были согласны с его вердиктом: «На сие зачали описывать, какой негодной человек был Волынской и какого зверского нраву». Примечательно, что вспомнили о казненном министре во время беседы о турецких визирях, которые, «не взирая на то, что так часто их давят, всегда этого места добиваются». Но Панин гнул свою линию: «хотя и признавал, что он был человек свирепой и жестокосердной в партикулярной жизни, однако говорил при том, что имел многие достоинства в жизни публичной, был разумен, в делах весьма знающ, расторопен, бескорыстен, верной сын отечества».
Так считала и Екатерина II. «Сыну моему и всем моим потомкам, — писала она в 1765 году после прочтения материалов следствия, — советую и поставляю читать сие Волынского дело, от начала до конца, дабы они видели и себя остерегали от такого беззаконного примера в производстве дел. Императрица Анна своему кабинетному министру Артемью Волынскому приказывала сочинить проект о поправлении внутренних государственных дел, который он и сочинил, и ей подал. Осталось ей полезное употребить, неполезное оставить из его представления. Но, напротив того, его злодеи, и кому его проект не понравился, из того сочинения вытянули за волосы, так сказать, и взвели на Волынского изменнический умысл, и будто он себе присвоивать хотел власть государя, чего отнюдь на деле не доказано. Еще из сего дела видно, сколь мало положиться можно на пыточные речи; ибо до пыток все сии несчастные утверждали невинность Волынского, а при пытке говорили все, что злодеи их хотели. Странно, как роду человеческому пришло на ум лучше утвердительное верить речи в горячки бывшего человека, нежели с холодною кровию; всякий пытанный в горячки и сам уже не знает, что говорит. И так отдаю на разсуждение всякому, имеющему чуть разум, можно ли верить пыточным речам и на то с доброю совестию полагаться. Волынский был горд и дерзостен в своих поступках, однако не изменил; но напротив того — добрый и усердный патриот и ревнителей к полезным поправлениям своего отечества, и так смертную казнь терпел, быв невинен; и хотя б он и заподлинно произносил те слова в нарекание особы императрицы Анны, о которых в деле упомянуто, то б она, быв государыня целомудрая, имела случай показать, сколь должно уничтожить подобные малости, которые у ней не отнимали ни на вершка величества и не убавили ни в чем ее персональные качества. Всякий государь имеет неисчисленные кротче способы к удержанию в почтении своих подданных: если б Волынский при мне был, и я бы усмотрела его способность в делах государственных и некоторое непочтение ко мне, я бы старалась всякими, для него неогорчительными, способами его привести на путь истинный. А если б я увидала, что он неспособен к делам, я б ему сказала или дала уразуметь, не огорчая же его: будь счастлив и доволен, а ты мне не надобен». Она распорядилась установить на могиле Волынского гранитную колонну с урной из белого мрамора.
Семейство Воронцовых берегло память о предке: в честь знаменитого деда супруги назвали старшего сына — будущего действительного тайного советника и сенатора. И.И. Воронцов приблизил к себе архитектора Карла Ивановича Бланка, сына петербургского мастера Ивана Бланка, сосланного с семьей по делу Волынского; он жил постоянно в московской усадьбе Воронцовых.
Мария Артемьевна пережила супруга, скончалась 17 ноября 1792 года и была похоронена рядом с ним в их любимом Воронове. За старшего в фамилии остался Артемий Иванович (1748—1813). Как и отец, он начал службу при дворе камер-юнкером; к концу жизни стал камергером, действительным тайным советником и сенатором — но также предпочел карьере жизнь вельможного барина, каким его и изобразил знаменитый художник той эпохи Дмитрий Левицкий. В 1786 году Воронцов купил в Петербурге пустой земельный участок на берегу Фонтанки, и через год здесь был готов каменный дворец. Поселившись в нем, граф заказал Левицкому портреты членов своей семьи — сейчас они хранятся в Русском музее. Старая же усадьба министра на Мойке давно перешла в чужие руки, но сохранила имя бывшего владельца в названии открывшегося здесь Волынского питейного дома; затем имя кабака перешло на находящийся рядом переулок.
Помимо столичной резиденции, граф отстраивал заново подмосковные имения (так, в Воронове появились дворец и конный двор с манежем на 100 лошадей по проекту архитектора Н.А. Львова), занимался литературными переводами с французского и латыни, любил верховую езду и фехтование. 8 июня 1799 года в московском Елоховском соборе Артемий Иванович выступал крестным отцом будущего поэта Александра Пушкина.
Под конец жизни внук Артемия Волынского разорился. Главный дом московской усадьбы на Рождественке перешел к владелице металлургических заводов И.И. Бекетовой, а в начале XIX века были проданы владения Воронцова, выходившие на Кузнецкий Мост. В 1809 году большая часть прежней усадьбы была приобретена казной. Там разместилось московское отделение Медико-хирургической академии. Парк Воронцовых был приспособлен под ботанический сад, в главном здании находились аудитории, кабинеты, библиотека, а в пристройках — больница на 200 пациентов, общежития для студентов и квартиры преподавателей. Затем академия слилась с медицинским факультетом Московского университета, и с 1846 года в помещениях здесь стали работать факультетские клиники, пока в 1890-м не переехали в новые здания на Девичьем Поле. Опустевшие палаты и флигели на Рождественке после реконструкции главного корпуса и пристроек перешли в ведение основанного графом С.Г. Строгановым художественно-промышленного училища, готовившего художников по дереву, стеклу, фаянсу, полотну, металлу, глине. В этих стенах учились будущие живописцы М.А. Врубель и К.А. Коровин, архитекторы Ф.О. Шехтель и И.В. Жолтовский. При советской власти в бывшей усадьбе Волынских и Воронцовых разместился Московский архитектурный институт (с 1995 года — Государственная академия архитектуры), и многократно перестроенный главный корпус здания до сих пор хранит остатки палат прежних владельцев.
ОСНОВНЫЕ ДАТЫ ЖИЗНИ И ДЕЯТЕЛЬНОСТИ А.П. ВОЛЫНСКОГО
1689 — рождение у стольника Петра Артемьевича Волынского и его жены Федосьи Яковлевны, урожденной Хрущовой, сына Артемия.
1704 — поступление рядовым в гвардейский Преображенский полк.
1708, 28 сентября — участие в сражении при Лесной.
1709, 27 июня — участие в Полтавской битве.