Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 82
Страшатся возмездия… Простые граждане в Берлине голодают. Я видела, как в некоторых местах дети, старики и женщины толпами набрасывались на продуктовые магазины и ларьки. Убитую лошадь растащили по кускам за десять минут… Немки посылают своих детей к нашим полевым кухням, те просят у солдат кусочки хлеба, сахара, немного супа или каши… В районе метро «Тиргартен» вдоль улиц я видела повешенных на деревьях немецких военных и гражданских мужчин, женщин и подростков с табличками на груди: «Тот, кто был недостаточно храбр, чтобы драться, должен был умереть!» В местах, где не было деревьев, людей вешали на фонарных столбах. Людей казнили отряды фанатиков из СС.
На обратном пути в шесть утра, — продолжала Липко, — я случайно наткнулась на спящего в окопчике мальчишку. Лежал в обнимку с фаустпатроном. Я забрала у него фауст, когда он еще спал. Разбудила его и допросила. Оказалось, он был среди тех детей, которых доставили во двор рейхсканцелярии 20 апреля, в день рождения Гитлера. К ним вышел из бункера сам фюрер и вручил тем из них, кто на Зеелах поджигал фаустпатронами советские танки, Железные кресты. Я привела этого мальчишку сюда, у него может быть ценная информация.
— Очень хорошо! — похвалил полковник Костин. — Приведите его ко мне после того, как нам доложат майор Шустров и капитан Троев.
Первый доложил о положении дел в 9-м гвардейском танковом корпусе, а второй — о действиях разведполка 2-й гвардейской танковой армии.
Наконец Ана привела в кабинет Костина мальчишку-фаустника. Худой как тростинка, пытался стоять по стойке «смирно», но руки и ноги у него тряслись, он не знал, куда их деть.
Ана сказала ему что-то вполголоса, и он начал говорить.
— Ich heisse… (Меня зовут…) — начал он дрожащим голосом, — Гюнтер Винер…
Подросток рассказал о себе: родился в Берлине 11 августа 1931 года, в районе Лейпцигской площади — это в квартале от имперской канцелярии. Когда он упомянул имперскую канцелярию, я заметил, что полковник Костин и подполковник Андреенко обменялись многозначительными взглядами.
— Рассказывай дальше, — строго велела мальчишке Ана Липко.
— 11 апреля этого года, — продолжил тот, — меня и двенадцать моих одноклассников, членов гитлерюгенда, зачислили в фауст-отряд фольксштурма.
Трясущимися руками Гюнтер вынул из нагрудного кармана книжку (удостоверение) члена гитлерюгенда, открыл первую страницу, потом вторую — со своей фотографией, именем и фамилией.
Подросток рассказал, что ни он, ни его одноклассники не хотели идти в фольксштурм, но у них не было выбора. Если мальчики его возраста прятались, их вылавливали и вешали на деревьях или фонарях, как предателей.
— Спросите его, — сказал подполковник Андреенко Ане Липко, — может ли он нам сейчас нарисовать план расположения рейхсканцелярии, ее двора и бункера, из которого выходил к ним фюрер? Спросите также, как далеко от Тиргартен-парка находится вход во двор рейхсканцелярии.
После того как Гюнтер дрожащими руками нарисовал все, что от него потребовали, Костин внимательно посмотрел на рисунок и затем передал его Андреенко.
— Все свободны до 10.00. А старший лейтенант Липко и мальчишка остаются здесь на некоторое время, — объявил нам полковник Костин.
Ровно в 10.00 я вошел в кабинет полковника Костина. Там уже сидели Заботин, Троев и Ана Липко.
— Садитесь, старший лейтенант Никлас, — сказал мне полковник.
Снова ошибся начальник или… или меня повысили в звании, ни слова мне сказав?
Все увидели удивление на моем лице и заулыбались. И я понял: действительно, теперь я — старший лейтенант.
— Петля вокруг логова фашистского зверья затягивается, — вновь заговорил полковник, — вокруг двух важнейших центров: Рейхстага и имперской канцелярии, во дворе которой находится бункер фюрера. В 9.30 мы получили приказ разведуправления штаба фронта, подписанный генералом Трусовым, согласно которому мы должны сформировать особый отряд из наших наиболее опытных разведчиков и отправить его в сад рейхсканцелярии для поиска «крупной рыбы» — живой или мертвой. Командующий армией генерал-полковник Богданов приказал: отряд будет состоять из взвода самых опытных бойцов нашего разведполка, двух опытных саперов с овчарками-нюхачами, прошедшими обучение в Малаховке под Москвой, и четырех офицеров-разведчиков штаба армии. Генерал-полковник Богданов назначил майора Заботина командиром этого отряда особого назначения. Его заместителем назначен капитан Троев. Старший лейтенант Ана Липко несет ответственность за немецкого гида, а старший лейтенант Никлас будет осуществлять радиосвязь отряда с подполковником Андреенко — руководителем этой ответственной операции.
До 22.00, — продолжил полковник Костин, — вам предстоит внимательно ознакомиться с топографической картой местности вашего маршрута в направлении имперской канцелярии, а также со многими фотографиями и трофейными лентами кинохроники с главарями Третьего рейха.
22.00. Тремя бронетранспортерами М3А1 отряд доставили к переправе через канал Ландвер, о котором упоминала Ана Липко в своей информации Костину. Лишь у переправы я с удивлением узнал, что так называемым немецким гидом будет у нас не кто иной, как Гюнтер.
Майор Заботин изложил четкий порядок нашего движения и время, когда мы должны начать движение по-пластунски от юго-западной окраины Тиргартен-парка вдоль Тиргартенштрассе до переулка, граничащего с садом имперской канцелярии.
— Впереди отряда двигаются, — объявил майор Заботин, — два сапера со своими собаками — нюхачами мин; на расстоянии вытянутой руки от них следуют Ана Липко и Гюнтер; за ними на таком же расстоянии следую я и Никлас с портативной рацией; далее — взвод разведчиков вместе со своим командиром; замыкает отряд капитан Троев. Большую часть маршрута будем двигаться по-пластунски под жестоким перекрестным артиллерийским, минометным и пулеметным огнем. Справа от нас ведет огонь 8-я гвардейская армия генерала Чуйкова, слева в Тиргартен-парке — большая группировка противника, которая намерена прорваться на запад. Все ясно?
— Ясно! — за всех ответил капитан Троев.
— А теперь несколько слов для нашего гида Понтера, — сказал тихо и твердо майор Заботин. — Прошу перевести мои слова дословно: «Если ты, глупый фаустник, хочешь утром 2 мая увидеть своих маму и папу — не вздумай нас обмануть или ввести в заблуждение. Иначе вместо встречи с родителями ты встретишься с крупной пулей, выпущенной из вот этой штуки тебе в лоб. Понял?»
Ана перевела слово в слово.
— О нет-нет, я вас не обману и не подведу, герр майор, — испуганно залепетал Гюнтер.
Не успели мы приблизиться к Тиргартен-штрассе, как вдруг справа от нас заговорили минометы генерала Чуйкова. Мы залегли. Мины летели через наши головы в Тиргартен-парк. Оттуда последовал ответный, тоже минометный огонь и тоже через наши головы. Я думал: стоит кому-то из минометчиков чуть-чуть неточно направить мину, и она полетит не через наши головы, а прямо на них… Скольким из нас удастся увидеть сад имперской канцелярии?
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 82
