Как так вышло, что эта невидимая зараза сильнее меня? Как она может быть сильнее Сильвера?
Скоро, очень скоро я увижу тебя между Бристолем и преисподней.
Дьявол готовит к встрече со мной целое шествие с факелами. Он и тебе устроит такое же, только подожди немного.
Зачем гореть моим свечам, если я их уже не увижу?
Я уронил нож. Меня одолевает жар.
Я видел обе Индии. Я обошел все моря.
Сильвер.
Я обогнул целый свет.
Ты не узнаешь, где спрятан мой клад.
Игрок вернулся, чтобы еще раз бросить кости.
Твой юнга сознался. Славный малый. Крепкий малый. Он утаивал мои записи. Его отец не видел ни слова из них.
— А что ты скажешь капитану?
— Что вы признались, будто клад на острове Скелета. Там есть форт. Человек по имени Израиль Хендс может быть вашим Соломоном. Он и стережет сокровища. Или нет — этого я толком не разобрал, так как вы все время впадали в забытье.
— Рукопись в надежном месте?
— Я ее спрятал за зеркалом. Листы перевязал бечевкой.
— Уж не за моим ли зеркалом?
— За ним самым.
— Он найдет.
— Не найдет, сэр. Он мне доверяет.
— Ого! С тобой, гляжу, опасно связываться.
— Так точно, сэр.
— Отправь его на остров Скелета с одними веслами.
— Нет, лучше я отвезу его в городишко у новых испанских берегов, затерянный среди скал и одолеваемый всеми ветрами. Мы как-то раз чинили там парус.
— Твой отец бывает жутко беспечен.
— Верно, сэр. Его никогда не найдут. Правда, не скажу, что ему придется туго. Земли там плодородные, хотя и каменистые — край мексиканских индейцев и прочих весельчаков. Среди них была одна негритянка необычайной красоты, которая сочла его более чем достойным.
— Ай-ай, парень. Он ведь был женат на твоей матери — пусть лишь в некотором роде, но все-таки.
— Ия оставлю его без гроша, чтобы не вздумал пуститься в погоню, а сам встану у руля. Я готов — или буду готов к той поре. Команда мне покорится. Люди будут рвать глотки в мою честь. А я расскажу им о сокровищах. У меня даже карта есть.
— Хотелось бы взглянуть.
— Всему свое время, сэр. Сперва я должен сказать, что моя мать часто о вас говорила. Даже когда отец ее разыскал. Она выбежала ему навстречу, сжимая передник, спрашивая о вас. А он овладел ею. Взял ее прямо посреди поля. Она кричала, но никто, кроме служанок, не слышал, а их самих изнасиловали. Всех, кроме одной старухи. Она-то и рассказала мне, когда я подрос, что предшествовало моему появлению на свет. Он, отец, бросил мою мать на голой земле. Больше ему ничего не было нужно. Он не взял ни денег, ни драгоценностей. Даже наоборот: сунул ей в руку монету в одну крону, которую она сберегла. Монета лежала в кувшине у окна, к которому она подходила каждый день и смотрела — не видно ли паруса. Отец вернулся. Она спрашивала о вас, а вы даже ни разу не приплыли к ней. Так моя мать умерла, никого не поминая, — от кинжала в груди. Его кинжала. А потом он обнял меня за плечи, будто мы были лучшие друзья, и отвел к себе на корабль, где я все эти годы ждал случая отомстить. И вот вы мне его подарили.
— Убей его.
— Он все же мой отец.
— Убей его. Она была тебе матерью.
— Месть мести рознь, сэр. Он мне доверяет. Все на борту мне доверяют. Если я сейчас его убью, он получит свободу, а мне этого не надо. Я хочу, чтобы он ждал меня каждый день у окна, и он будет ждать. А перед уходом я суну ему в руку ту самую крону, которую он дал моей матери. Но убивать его я не стану. Пусть это сделает негритянка. Разве я не говорил, что она женщина необычайной красоты? А к красоте я добавил самое приятное обхождение, когда заплатил ей вперед за будущую услугу.
— Мать гордилась бы тобой.
— А вы, сэр, могли бы составить загадки похитрее. О том, как разыскать остров Сокровищ. Вы засекали дни пути до него.
— Верно, верно. Скажи, что еще ты узнал?
— А что вы потом делали на берегу? Ваши люди таскали мешки с сокровищами. Не маловато ли людей для такого груза? Я рассчитал широту и долготу.
— Правда? Так скажи, что получилось.
— Ни за что, сэр. Даже за полпенни.
— Я отвечу, правильно или нет, если захочешь.
— Ненужно
— Скажи. Если веришь, что прав, так и есть.
— Мне не нужны подтверждения. И верю я лишь одному четнику — той женщине необычайной красоты, которая сейчас развешивает белье в каменистом, всеми забытом краю.
Хотел бы я снова стать мальчишкой.
И пуститься в вечное плавание.
Взгляни на эту руку. Что за старая высохшая клешня у меня теперь.
Остались лишь кожа да кости.
И все же никто не сумел меня победить, мальчик мои.
Я — Долговязый Джон Сильвер.
ПОСЛЕСЛОВИЕ АВТОРА
Георг Первый родился 28 мая 1660 года и умер 11 июня 1727 года. Он взошел на престол 1 августа 1714 года и правил Британией до самой смерти. Его правление было отмечено восстанием и войной, разгоревшейся на почве религиозной вражды между протестантами и католическими кликами Испании, Франции и Британии. Георг Первый не снискал большой любви среди подданных, так как происходил из германской династии Ганноверов и плохо говорил по-английски.
Оливер Кромвель родился 25 апреля 1599 года и умер своей смертью 3 сентября 1658 года. Его высшим титулом было звание лорда-протектора Содружества Англии и Ирландии. Кромвель происходил из небогатой семьи мелкого помещика, но сумел выбиться в лидеры парламентариев. Трения между сторонниками парламента и роялистами, поддерживавшими Карла Первого на пути установления абсолютной власти, вылились в гражданскую войну. Кромвель показал себя превосходным полководцем войск парламента и стал военным правителем. Он подписал Карлу Первому смертный приговор, видимо, полагая, что смерть короля остановит междоусобную войну. Карла казнили 30 января 1649 года. Состоялась первая в истории публичная казнь монарха. Правление Кромвеля протекало на фоне кровопролитий. Особенно жестоко было подавлено восстание католиков в Ирландии, окончившееся массовой резней при Дрохеде и Вексфорде. Вскоре после провозглашения Шотландией Карла Второго наследником трона Кромвель вторгся в нее и разбил армию шотландцев. Парламент предложил ему место регента. Кромвель поначалу его принял, но потом отказался, заметив, что не желает возрождать того, что было разрушено Божьей волей.
