Книга Великий закон славян - Михаил Серяков

Представления индоевропейцев о космическом и производном от него земном порядке, правде и законе были неразрывно связаны с их религией и комплексом мифологических воззрений. Показательно, что даже боги подчиняются вселенскому закону и именно ему обязаны своим рождением и могуществом. На самом раннем этапе два верховных бога индоевропейцев, противостояние которых носило неантагонистический характер, объединяются своей главной функцией – охраной вселенского закона. В индийском пантеоне хранителями риты были Варуна и Митра, зафиксированные «Ригведой», а в русском – Перун и Волос; эта пара была зафиксирована в качестве хранителей и гарантов роты в договорах языческой Руси с Византией. Данный комплекс представлений также достаточно крепко запечатлелся в глубинах коллективного бессознательного индоевропейцев. Ж. Дюмезиль в своем исследовании полагает, что мифологические представления о двух верховных богах были спроецированы латинами на двух первых римских царей – Ромула и Нуму. Отметим, что в данном случае могло происходить не только перенесение римлянами своих глубинных мифологических представлений на конкретные исторические личности, но и бессознательное руководство первых царей этими мифологическими архетипами, либо то и другое вместе. Поскольку проблема историчности Ромула и Нумы носит дискуссионный характер, можно привести другой, гораздо более близкий к нам пример. Когда со смертью в 1598 г. Федора Ивановича пресеклась династия Рюриковичей и страна в ходе последовавшего вскоре Смутного времени скатилась в хаос гражданской войны и иностранной интервенции, поставившей Русь на грань гибели в качестве независимого государства, спасти страну и восстановить в ней порядок смог не единоличный вождь, что было бы наиболее естественно в сложившейся обстановке, а два предводителя народного ополчения – Минин и Пожарский. Разумеется, к началу XVII в. ни князь, ни купец, ни пошедшие за ними люди явно не помнили уже о языческих Перуне и Волосе, однако в ситуации, когда Космос должен был вот-вот рухнуть под напором Хаоса, в народном мирочувствовании неожиданно сработал не осознаваемый самими участниками этого процесса древний архетип двух богов – хранителей вселенского порядка, который во всей своей русской специфике (Волос как бог богатства и торговли) весьма точно воплотился в паре Минин-Пожарский.

Как показало проведенное исследование, наиболее тесно был связан с ротой Перун (в Индии соответственно Варуна), безжалостно каравший любого ее нарушителя, обрекая его на смерть в этом мире и на рабство в загробном. Кроме того, на Руси было зафиксировано явно архаичное представление, не встречавшееся ни у одного другого индоевропейского народа, согласно которому погубить преступившего закон могла непосредственно сама рота. Любое нарушение ослабляло вселенский закон, расшатывало устои, на которых держался Космос и воспроизводящее его строение человеческое общество, поэтому сама смерть преступника для восстановления силы космического закона должна была носить характер ритуального жертвоприношения, воспроизводящего акт первотворения путем расчленения на части Первобога. Поскольку человек и человеческое общество были лишь малой частью Вселенной, они должны были органически вписаться в нее, подчиняясь тем же законам, которым подчинялась Вселенная. Все основные действия человека также должны были соответствовать этому закону, отступление от которого было чревато гибелью. Космический закон всеобъемлющ, он суть всех вещей и присутствует в каждом правильном природном или социальном явлении. Он – в восходе и закате солнца, в чередовании дня и ночи, в дожде и ветре. Международный договор, состояние мира, заключение политического союза, справедливая война, правильное разрешение гражданских и уголовных дел – все это частные проявления роты.

Мы видим, что вселенский закон пронизывает почти все стороны жизни языческой Руси – от международных договоров до семейно-имущественных отношений. Ему следует основная часть населения нашей страны, и письменные источники, изначально фрагментарно отражающие действительность, рисуют нам картину, когда по роте ходят князья, их дружины, купцы и простые свободные люди. Это наглядно показывает степень распространенности роты и то, какое огромное влияние она оказывала на самые разнообразные стороны жизни древнерусского общества. Одной из важнейших ипостасей роты была Правда и основанная на ней справедливость. И государство, и его законы обязательно должны основываться на Правде – таково было глубочайшее нравственное убеждение русского народа, обусловленное языческим мирочувствованием. Мы видим это убеждение уже в эпоху, предшествующую созданию русской государственности, и знаменитое призвание варягов, с которого и начался новый период в истории Руси, было во многом обусловлено стремлением создать Государство Правды. Хотя уже при правнуке Рюрика духовную власть в стране захватывает христианство и происходит сильнейшее искажение основополагающих принципов Святой Руси, новая религия, активно проповедующая, что всякая власть от бога, а главная добродетель подданных – терпение, не смогла искоренить этого убеждения, которое каждое последующее поколение передавало своим потомкам, благодаря чему вера в это хотя бы частично присутствует в русском народе и в настоящий момент.

«Есть ценности христианские и есть – благородные…» – прозорливо отметил в свое время Ф. Ницше. Поскольку вселенский закон явно относился к благородным ценностям, христианство немедленно начало против него ожесточенную борьбу, стремясь любой ценой вытравить воспоминания о нем из народной памяти и полностью исключить любые случаи его применения в человеческой жизни. Уничтожить в сознании людей языческий вселенский закон Правды, превратив их тем самым в «Иванов, не помнящих родства», которым затем можно было бы легко навязать библейский закон, – такова была стратегическая цель христианства. Способы достижения этого могли быть самые разнообразные: в Греции христианство подменило понятие ареты, присвоив себе древний термин и вложив в него абсолютно иное понятие добродетели, принципиально отличающееся от изначального; в новообращенной Моравии Мефодий решительно требовал продавать людей в рабство за приверженность к своему отеческому закону; на Руси, правители которой сами придерживались роты и официально закрепили ее использование в юридических памятниках, церковь была вынуждена ограничиться гневными призывами, запугиванием божьей карой, увещеваниями да подчистками задним числом летописей, неуклонно стремясь вывести из употребления само слово рота. «Именую христианство одним сплошным великим проклятием, одной-единственной порчей, одним сплошным инстинктом мщения, для которого нет средств слишком мелких, тайных, ядовитых, слишком подпольных; именую христианство одним-единственным несмываемым позорным пятном на теле человечества…»[450] Эти слова были сказаны Ницше совсем по другому поводу, однако вполне подходят и к рассматриваемому случаю. Хотя стремление к установлению Правды на Земле христианство так и не смогло уничтожить в сердце русского народа, понятие вселенского закона его стараниями было в конечном итоге погружено в сферу бессознательного.

Однако в понятие роты входила не только идея универсального первопринципа мироздания, но и священный обряд, позволявший включать действия людей в поток космического закона. В связи с ожесточенными нападками церкви и невозможностью с принятием христианства исполнять языческий обряд в прежнем виде на основе роты в XI в. возникает обряд крестного целования, приспособивший к своим потребностям основной символ христианства. Церковь, великолепно понимая языческий генезис нового ритуала, первоначально осуждает его и борется с ним, как и с ротой, но в конечном итоге вынуждена пойти на этот компромисс, и целование креста получает широчайшее распространение в средневековой Руси. Однако в отношении самой роты позиция церкви продолжает оставаться непримиримой, в результате чего память о ней как о вселенском законе исчезает, ее роль в судебной процедуре неуклонно снижается, а сама она в последний раз упоминается в юридическом памятнике в XV в. Уже к XVI–XIX вв. это слово пропадает из самого русского языка в масштабе всей страны, сохраняясь лишь в ряде областных диалектов. Одновременно исчезает и самобытное восприятие и осмысление окружающего мироздания. Тем не менее, в силу одного того, что мы являемся потомками наших далеких языческих предков, универсальное понятие вселенского закона присутствует и в нас на подсознательном уровне. Благодаря этому русский народ, несмотря ни на что, сохраняет возможность вернуть себе как повторное осознание этого высшего начала, так и свое самобытное мирочувствование и, опираясь на это, возможность решающим образом изменить свое место в мире. Для приобщения к основам основ космоса в нынешнюю эпоху необходим тотальный прорыв как на духовном, так и на интеллектуальном уровне. Сумев обрести вновь безжалостно уничтоженное христианством интуитивное осознание вселенского закона, мы сможем возродить секрет единения человека с окружающим его мирозданием (в свете вышеизложенного вряд ли можно согласиться с расхожим мнением, что человеку следует жить в гармонии с природой, поскольку это все равно предполагает взгляд на человека и природу как два разделенных и противостоящих друг другу начала; на мой взгляд, предназначением человека является развитие лучшей стороны своей собственной природы, которая является неотъемлемой частью глобальной природы Космоса), так и переустроить на началах Правды, этого частного воплощения роты, само наше общество. Путь вселенского закона очень трудно отыскать, но не следовать ему – значит идти по пути беззакония. Путей этих, как показывает исторический опыт, может быть чрезвычайно много, однако все они, в конечном итоге, ведут к одному и тому же, а именно гибели – как духовной, так и физической. И не найдя этой забытой дороги вселенского закона, по которой некогда гордо шли наши предки, мы вряд ли сможем вырваться из заколдованного круга тотального разрушения и саморазрушения. Проблема универсального первопринципа имеет не академический интерес, как это может показаться на первый взгляд, а самое прямое отношение к каждому человеку и, если взять шире, к вопросу сохранения индоевропейских народов в качестве самих себя. Поскольку постоянное и систематическое нарушение человеком всеохватывающего закона мироздания не может не повлечь за собой все нарастающий конфликт современного общества с окружающим миром и самим собой, речь идет, в конечном итоге, о проблеме сохранения человека в собственном смысле этого слова на нашей Земле.